Иван - царский сын. Часть 1(СИ)

Морана вырастает перед ним как из-под земли - всего секунда и она стоит у самого дуба; волосы её терзает ветер, глаза её горят; руки её и лицо испачканы буро-алым - землей и кровью, но Ваня не хочет знать. Они оба смотрят на цветок. Ваня ближе, но это не имеет значения - они бросаются одновременно. Притихший было ветер снова бьет в лицо, пытаясь откинуть в сторону - назойливой мухой, но Ваня сжимает зубы и бежит быстрей. Морана движется так, как не могут двигаться люди - даже бегуны-олимпийцы, и земля комьями разлетается от её голых ног. Всё в теле Вани горит с каждым шагом, всё рвется вперед, и отчего-то снова жжет в почти заживших ладонях - под корками порезов, кипящей кровью. Он должен успеть, и он уже не чувствует ни ветра, ни боли - ничего, кроме сияния цветка. Тело подкидывает в прыжке - будто против его воли, и швыряет вперед, прямо во влажную землю. Воздух выбивает от удара, рот полон земли, и на миг всё гаснет перед глазами. Он тянется к цветку, даже не видя, и успевает сорвать его первым.

Сам не понимая, что делает, Ваня отрывает зубами и глотает сияющие лепестки. Один за другим, вместе с землей, он пожирает его, как зверь, и раны на ладонях раскрываются, пачкая руки кровью. Лишь бы он не достался ей. Лепестки жесткие, скорее похожие на кожу ремня, чем на нежные стебли растения, и челюсть его болит от усилия и жжется. Морана смотрит на него неотрывно, пораженно - и, кажется, сейчас она бросится на него и разорвет его горло голыми руками, раздвинет ребра, вспорет живот - всё что угодно, чтобы вернуть цветок. Ваня чувствует это кожей.

Он глотает жадно, торопясь, не успевая вдохнуть, и слышит звон цепи и каркающий, хриплый смех старика.

Кот мяучет ему в унисон.

Отойдя от шока, Морана преодолевает расстояние между ними одним огромным прыжком и валит Ваню на землю. Обессиленный, он падает, не успев выставить руки, и тело её поразительно тяжелое для такой хрупкой девушки. Её руки поразительно сильные - она рывком раскрывает его рот, легко преодолевая сопротивление, и пытается запустить руку в глотку. Ваня хватает комок вязкой земли и кидает ей в лицо, пытаясь вырваться - но она только дергает головой и, разъяренная, вцепляется в его горло. Воздуха не хватает, кадык готов лопнуть, и Ваня царапает её ладони, мешая свою с её кровью.

От касания крови кожа её шипит, как от кислоты, Морана скалится, бьет его по лицу и снова сжимает на горле руки. Васи нет с ним, нет нигде в поле зрения, и Ваня может только надеяться, что они с перевертышем давно улетели подальше от этого проклятого места. Руки его чешутся, властно, нестерпимо зудят, словно миллионы насекомых просятся наружу. Сильнее, чем не хватает воздуха, сильнее, чем гаснет сознание. Словно в нём отложили личинки, оставляя их дозревать, и теперь они готовы вырваться, захватывая планету.

- Не смей! - слышит он голос перевертыша.

Сквозь боль, туман, рев бури и топот коней - слышит его всё равно, едва узнавая - ведь он орет истошно, изо всех сил, так, словно ему живьем вырывают руки. Ваня и не думал, что тот может так беспокоиться за него - видимо, сильно важны сыновья Кощея. Он не понимает, о чем кричит перевертыш, не понимает, что делает или что собирается делать. Корка сошла с ран на ладонях, и он впивается ногтями, раскрывая их еще больше, до костей, заставляя кровь литься и литься и литься - а потом резко дает Моране пощечину. Голова её дергается, и в месте касания лицо обожжено, как от кислоты. Морана медленно выравнивается и скалится - еще разъяреннее, и она точно не отпустит Ваню живым. Не давая ей опомниться, он бьет снова - и снова кожа её шипит, сходя комьями от его крови. Он бьет снова, в солнечное сплетение - и её откидывает в сторону; с куда большей силой, чем мог вложить в удар Ваня. Шатаясь, он встает, и кровь с его ладоней пропитывает землю. Кровь шипит, упав, и поднимается обратно паром, буро-алой дымкой расходясь в воздухе. Ваня вдыхает поглубже и не хочет убить Морану, не хочет уничтожить - это пафосные слова фильмов и книг, не реальной жизни, в реальности всё иначе, но - он хочет чего-то ярко. Воздух подхватывает алую дымку и кружит вокруг Вани - ураганом, крошечным торнадо, сметающим и туман вокруг, и пробегающих мимо коней. Кровь стучит в его ушах, стучит вокруг, в воздухе, слепит его глаза.

- Не оставляй кровь на границе! - слышит он или не слышит.

Ураган расходится в стороны, разрастаясь, всё больше и больше, и Морану отшвыривает в сторону. Трещат ветки огромного дуба, каркают вороны, разлетаясь, и Ваня слышит звон цепи, стук - и торнадо гаснет мгновенно, опадая. Он падает вместе с ним. Последнее, что он чувствует - как хватают его сзади чьи-то тощие, цепкие руки.

5.