Иван Васильевич. Профессия – царь!

Кто-то, конечно, сбежал. Но государь трагедии из этого не делал. Бегать по степи пешком – удовольствие ниже среднего. Особенно там, где промышляют людоловы Крыма и Северного Кавказа, о чем пленным и сообщили. Хотите – бегите. Дальше ваши проблемы. Поэтому с основной массой пленных никаких проблем не возникло. Кормить ведь их кормили. Особо не третировали. Инструменты нормальные выдали. Да и работами заняли не такими уж чтобы и непосильными – Басилевс задействовал их на строительстве так называемого Иванова вала – укрепления, идущего от Рагарда до Донгарда. Ничего сильно хитрого: с юга – огромный ров, с севера – примыкающий ко рву вал. И два моста-прохода у Волги и у Дона, чтобы степняки не озоровали. Такую колдобину и пешком-то преодолеть не просто, а уж верхом и подавно.

А дальше, когда завершится строительство укрепления, пленные продолжат углублять и расширять ров с дальним прицелом на преображение его в канал. Со шлюзами, разумеется.

Ничем другим занять такую массу пленных Иван Васильевич не смог придумать. Тащить их на север в такой тяжелой обстановке было плохой идеей. Вот и оставил где взял. А вместе с ними и четыре батальона легионеров да полк улан.

Много. Очень много. Но Шах-Али откочевал в Ногайскую Орду, став ее ханом[160]. А вместе с ним ушли и жители Хаджи-Тархана, опасаясь расправы. Предательство – серьезное преступление. Особенно в такой непростой обстановке. Поэтому иллюзий никто не испытывал, понимая, что одной казнью Шах-Али и его приближенных дело не обойдется.

Но персидская торговля требовала порт в устье Волги. Пусть и маленький, но порт. Поэтому Ивану Васильевичу пришлось оставить крепкие гарнизоны не только в Донгарде и в Рагарде, но и в дельте Волги, основав там городок Минас Итиль[161], укрепленный для начала лишь небольшим редутом.

Завершив в темпе южные дела, Басилевс устремился на север с самыми печальными ожиданиями. Но война со Швецией закончилась, не успев начаться, благодаря датчанам. Те, выждав отбытие армии Густава I Вазы, перешли в наступление и захватили Кальмар – один из ключевых городов Балтийского побережья[162]. Это вынудило Густава менять планы на ходу.

А Литва и Польша… они собрали очень большую армию, но через границу не переходили. Ждали реакции Басилевса. Политическая обстановка не благоприятствовала войне с Русью. Письмо от Карла V, выражающего крайнюю степень раздражения, заставляло Сигизмунда в немалой степени рефлексировать. Особенно на фоне известий о славных победах Ивана над османами и татарами. Воевать не хотелось… ровно так же, как и возвращать Смоленск. Поэтому Сигизмунд II Август просто ждал, надеясь на осторожность соседа. И даже прислал послов, поздравляя со славной победой над османами.

Иван Васильевич не знал, что делать. Потеря Смоленска была обидной до слез. Глупой. И такой очевидной. Как он мог прозевать этот кризис? Он бил копытом и бесился, желая ввязаться в новую войну прямо сейчас. Но Елизавета… его милая, любимая Елизавета смогла удержать государя от этой глупости. Она оказалась куда хладнокровнее…

Война на юге серьезно подорвала боевые возможности Руси. Много комитатов было убито, еще больше ранено. Лимитаны поместной службы по Муравскому тракту так и вообще исчезли, выбитые османской армией вторжения подчистую. А это две графские дружины и огромная дыра на южной границе. Кроме того, война на западном фронте против Литвы и, вероятно, Польши была бы совсем другой, нежели южные кампании. Требовались мортиры, гаубицы, гранаты, ломовые пушки и прочее, прочее, прочее. Причем в большом количестве. Слишком много хорошо укрепленных городов. Слишком много войск противник мог привлечь к военной кампании, опираясь на очень большую массу наемников Центральной Европы. А армия Руси не только оказалась серьезно потрепана в боях, но и в значительной части скована на южной границе, прикрывая жизненно важные коммуникации.

Сколько Иван мог выставить войск? От силы пять тысяч пехоты и около двух – кавалерии. Несерьезно. Это было слишком мало. И, несмотря на всю выучку и снаряжение легионеров, они максимум что могли – разбить польско-литовское войско в полевом сражении. Да и то не наголову, а, скорее, победить по очкам. Попытка же вернуть Смоленск в такой обстановке выглядела довольно сомнительной, прямо-таки самоубийственной затеей…

Эпилог

1554 год – 27 февраля, Москва

Благодаря тяжелому поражению Османской империи под Тулой и на Волго-Донской волоке в Восточном Средиземноморье начала лихо закручиваться довольно острая интрига.