Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

Мы продолжали кружить друг напротив друга, и я понимал: если на него напасть, то нужно делать все быстро и четко. Хватит с меня травм головы, а у бульдогов челюсти еще те. В целом это была борьба за право единоличного обладания землей. В какой-то момент я почувствовал неподвижный объект возле моей задней ноги, с той стороны, где у меня слепое пятно, и медленно поднял ногу, чтобы поставить свою метку и окончательно закрепить за собой эту территорию. Внезапно раздался чей-то громкий визг и лай.

— Патчиз, ко мне! — пронзительно закричала какая-то женщина и бросилась в нашу сторону. Я повернулся и увидел, что умудрился описать норфолкского терьера, который от возмущения захлебнулся в нечленораздельном тявканье.

— Боже, а это что за ошибка природы? — прошипела хозяйка терьера, оттаскивая своего песика прочь.

Я собрался ответить на ее вопрос, но почувствовал, что это было скорее риторическое замечание. Стоит сказать, что любая собака, отважившаяся подойти ко мне со стороны моего невидящего глаза, сильно рискует. Сбитый с толку таким поворотом событий, бульдог сделал несколько шагов назад, и почти сразу же его окликнула хозяйка с другого конца парка. Горделиво вскинув голову, он презрительно фыркнул в мой адрес и посеменил прочь.

— То-то же! Беги-беги, трус несчастный! — рычал я ему вслед. — В этом парке хозяин — Иван, и не смей об этом забывать!

И я побежал дальше по своим делам, попутно вспоминая цитату из пьесы Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермир»: «Кто такой циник? Это пес, знающий цену всему, но не ценящий ничего». Мне кажется, что автор ошибался, говоря это о людях, но я точно знаю, что к некоторым собакам это высказывание подходит как нельзя лучше. Мне хотелось пролаять это изречение во всеуслышание, но я чувствовал тщетность данного поступка. В итоге я пришел к выводу о том, что собаки, которые разговаривают в таком тоне, — будь то чистокровные псы или беспородные дворняги — ведут себя в высшей степени недостойно. Мне было бы очень стыдно за них, если бы люди могли их услышать, и я рад, что представители человеческого рода не настолько поверхностны!

О хороших манерах

Когда я думаю о поведении многих моих соплеменников, меня начинает пугать то, что они могут оказывать дурное влияние на людей. Общение между людьми основано на логике и разуме, а собаки только и знают, что рычат и лают друг на друга, до последнего отстаивая свою точку зрения и болезненно реагируя на малейшее проявление неуважения. В этом отношении я веду себя не лучше, чем другие собаки, даже несмотря на то, что моя семья старалась воспитать во мне здравый смысл и доброжелательное отношение к окружающим. Но когда другая собака посягает на мое достоинство, я напрочь забываю об этих принципах.

На самом деле очень часто, когда вы видите лающих и рычащих друг на друга собак, это является результатом философских разногласий, зачастую не подкрепленных здравым смыслом. В следующий раз, когда вы увидите двух сцепившихся в схватке самцов, знайте: быть может, это преданный идеям Ницше ротвейлер-нигилист выражает свою нетерпимость по отношению к пресному экзистенциальному кантианству мастифа. Разумеется, одноглазый беспородный приверженец идей Толстого должен стараться решать эти проблемы ненасильственным путем, но, как говорится, дух крепок, а плоть слаба. Идти против природы очень сложно. Я бы мог и дальше разглагольствовать на эту тему, но, мне кажется, вы поняли мою мысль. У людей больше развито чувство собственного достоинства, и в этом нет сомнений.

Мой городок

Как вы уже знаете, городок, в котором я живу, называется Беллингэм. Разумеется, я в курсе, что здесь, кроме меня, живет еще много других собак, равно как и бесчисленное множество котов, каждый из которых может утверждать, что это его город. Однако я еще раз повторяю: город Беллингэм принадлежит мне.

Так уж и быть: мне принадлежит не все, но, по крайней мере, ту южную часть города, которую мы все называем Фэрхейвен, я с полной уверенностью могу объявить своей. Однако это не помешало мне пометить каждый куст от парка Фэрхейвен до озера Падден и от Марин-парка до бухты Скволикам. Как насчет Двадцать первой улицы и Донавана? Там я впервые погнался за котом, если не считать Бориса. Чаканат-Ридж? Мою фотографию даже напечатали в местной газете после того, как мы всей семьей участвовали в демонстрации против новой масштабной застройки прямо посредине этого чудесного зеленого массива. Меридиан и Скволикам? Там я как-то раз задал хорошую трепку одному ротвейлеру. Вендорз-Роу? Моя морда была на всех плакатах, когда мы выступали против его превращения в очередной торговый центр. Я тогда тоже попал в газеты!

Итак, это мой город, и все его жители — моя семья, даже если у них не такой странный вид, как у меня. Как правило, я не люблю города, перенаселенные людьми, но Беллингэм — это нечто другое. Это как одна большая семья, где даже незнакомые люди зовут меня по имени, куда бы я ни пошел.