Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

Тем не менее я быстро осознал, что с таким складом характера Амелия не приживется в нашем доме. Борис терпеть не мог ее привычки слишком активно вилять хвостом и постоянно напрашиваться на ласку. Свое недовольство он проявлял, прищуривая глаза и прижимая уши. В свою очередь, Амелия постоянно норовила облизать его с ног до головы, до тех пор пока Борис весь не становился мокрым и липким от ее слюны. Я понимал, что тем самым она хотела вынудить его спасаться бегством, чтобы самой пуститься за ним в погоню, но Борис стойко выносил ее слюнявое облизывание, причем с гораздо большим спокойствием, чем большинство котов (в чем я отдаю ему должное). Разумеется, весь этот процесс вызывал в нем отвращение, и я его понимаю: Амелия явно была со странностями.

Через неделю после того, как мы приютили у себя Амелию, наш дом наполнился визгом восьмерых черных щенков, три из которых умерли вскоре после рождения. Наша семья вмиг стала очень популярной — к нам то и дело заходили разные люди, чтобы посмотреть на новорожденных, и я слышал, как некоторые из них говорили между собой о том, какое доброе сердце у Кристины, раз она спасла Амелию после того, как ее бросили.

Я пытался представить себе человека, который мог ее бросить, но безуспешно. До сих пор на моем жизненном пути встречались только хорошие люди, и подобное поведение шло вразрез со всем, что я знал о человеческих существах. Может быть, тот человек заболел или лежал при смерти, но, в любом случае, он явно был не в своем уме. Интересно, жалел ли он о своем решении и приходил позже на то место, где мы подобрали Амелию? Хочется верить, что так оно и было.

Прошло несколько недель. За это время щенки здорово подросли и приобрели привычку ползать по мне, кусая со всех сторон. Мне это очень нравилось, и я подумал, что так, наверное, чувствуют себя дедушки, играя со своими внуками. От этих мыслей моя душа начинала петь. Восемь недель спустя щенков одного за другим раздали людям, которые уже выстроились в очередь за ними. Главным образом это были друзья моей семьи. Одного щенка взяли наши соседи, и это хорошо, потому что мне было с кем играть. По правде говоря, я с печалью смотрел, как дом постепенно пустеет, и в конце концов осталась одна Амелия. Не могу сказать, что мы с ней стали особенно близки: как любая мать, родившая щенков, она была поглощена другими заботами. Но тем не менее, когда проводишь с кем-то много времени вместе, не важно в каком качестве, между вами устанавливается связь.

Как вы узнаете из следующей главы, Амелия не принадлежала к тому типу собак, которые мне симпатичны. И даже если бы я нашел ее привлекательной, это ничего бы не изменило. Учитывая состояние моего мужского достоинства, мне не суждено было познать радость отцовства.

Через некоторое время и Амелия от нас переехала. Ее взяла к себе одинокая незамужняя женщина с волосами такого же цвета, как шерсть самой Амелии. Видимо, ей нужна была такая же одинокая собака женского пола. Я вспоминаю свое безнадежное пребывание в приюте и теперь думаю, что каждая собака должна просто дождаться своего счастливого случая, который обязательно настанет. А одиночество — это всего лишь этап, который каждому из нас необходимо пройти. Я рад, что они нашли друг друга — Амелия и та женщина. А с Амелией мы время от времени встречались, чтобы вместе поиграть.

Эй, ты, не порти генофонд!

Я абсолютно уверен в том, что члены моей семьи не стали записывать меня на конкурс самых уродливых собак только потому, что были уверены в моей победе. И хорошо, что они так сделали! Однако в результате мне не довелось испытать того волнения, которое переживают участники собачьих выставок, — как, например, в фильме «Победители шоу»[8]. Стоит ли говорить о том, что это мой любимый фильм! Каждый раз, когда я его смотрю, начинаю истерично лаять и истекать слюной. Жаль, что таких конкурсов не устраивают для беспородных собак из приюта.

Как-то раз, прогуливаясь в собачьем парке, я подслушал разговор между норфолкским терьером и английским бульдогом. Не думайте, что у меня есть какие-то предубеждения насчет чистокровных собак. Позже я вам расскажу, что в нашей семье жили совершенно замечательные породистые псы. Но именно этот разговор между двумя собаками вызвал у меня неистовый гнев. Моей первой мыслью было подбежать к ним и показать, кто здесь альфа-самец, но потом я решил остаться на месте и послушать дальше. Уже через несколько минут мне хотелось с позором зарыться головой в песок. Их слова попадали в самую точку. Слушая их, я понял, что европейская аристократия с ее сложной классовой системой все еще оказывает некоторое влияние на наш огромный плавильный котел[9]. Я начал размышлять о своей доле… Кто я вообще такой? Существо без роду без племени, плебей, которому не место среди таких благородных особ. Вот о чем они говорили: