Иванов день

— Ну, а сегодня дождемся бокора, — говорю я. — Я-то видел их лет двенадцать назад, на Черном Черемоше, в районе Верховины. А жена моя вот не видела. Да и я с удовольствием посмотрю.

— На других реках Прикарпатья гонки бокор прекращены, сохранились только у нас на Черемоше, тоже ведь одна красота. Сотни раз встречала бокоры, и все равно интересно, — говорит женщина.

Но вот с подвесного моста, из собравшейся там толпы, что-то кричат, машут руками.

Мальчик с перевязанной щекой с такой силой дергает мать за руку, что кажется — оторвет руку. Они бегут к мосту. За ними бежим и мы.

Вот и подвесной мост.

Мы забираемся на середину, находим местечко у перил. В ожидании бокора проявляет нетерпение группа расфранченных туристов, похожих на киноработников. Они уже нацелились на реку объективами своих фото- и любительских киноаппаратов. А так собравшиеся ведут неторопливый разговор.

Узнаю много любопытного. Оказывается, еще недавно, до войны, вот этот правый берег был румынский, а этот левый — польский, — река пограничная. Были таможни на той и на этой стороне. Ходили тут и там часовые. Правда, контрабандисты легко их обходили темными ночами, перебирались с берега на берег в лодках, а то и просто вброд. Особенно много контрабандистов было на правом берегу; они промышляли цуйкой, ромом и сигаретами.

Был на Черемоше и красивый железнодорожный мост, по которому ходили поезда, но его взорвали в дни войны бандеровцы. На его месте и построили этот подвесной мост.

Сейчас здесь тоже проходит граница, но между смежными областями республики: справа — Черновицкой, слева — Ивано-Франковской.

Узнаю и такую удивительную вещь: городок Куты, который находится напротив Вижницы, на левом берегу Черемоша — городок «армянский». Почему армянский? А потому что в его создании, вместе с исконным украинским населением, участвовало много армян. Откуда здесь могли появиться армяне? А они бежали из турецкого плена, вот и осели здесь. Чудеса!.. Буду в Кутах, обязательно и во всех подробностях разузнаю эту историю.

Здесь, на мосту, можно услышать и про многое другое. Ну, например, что картина «Тени забытых предков» снималась на этом берегу.

Но вот в разных концах подвесного моста раздается:

— Плывет, плывет!

Все прорываются к перилам, чтобы лучше видеть приближение бокора. Его не тянут буксиры, как на равнинных реках, бокор сам плывет по течению: Черемош — горная река.

За головным плотом, на котором в ряд стоят трое кормчих, или бокорашей, как зовут их в Карпатах, управляя ходом бокора длинными веслами-кормилами, тянутся на привязи еще шесть плотов. Хорошо уже видно, как бокораши в высоких сапогах и в ватниках всем телом налегают на весла, чтобы не дать бокору приблизиться к левому берегу, ведут его по стремнине, минуя заодно подводные камни, которых тут великое множество.

Мне живо вспоминается Гнат Хоткевич, этот любимый и сейчас на Гуцульщине писатель, ее певец, и его «Гуцульские картинки». Сурово и поэтично он описал труд сплавщиков леса. Вспоминаю, что бокор в старину называли дарабой, а плот — талбой. И весла назывались иначе: кермами, и не кормилами, а потому бокораши — керманичами. Все было иначе!.. И Вижница у него другая: пьяная и утонувшая в грязи, в корчмах сплавщики оставляли весь свой заработок, достававшийся им с таким трудом и риском.

А бокор все ближе и ближе подходит к нашему подвесному мосту, ход у него становится совсем медленным.

Сразу же за мостом, или почти что под мостом, прямо под нами бокора дожидаются рабочие сплавной конторы. Двое стоят по колено в воде. Бокораши своими громадными веслами, выставив их в стороны, тормозят ход бокора, один из них ловко забрасывает на берег под ноги рабочим конец длинного троса. Трос подхватывают, закрепляют на стоящем у воды тракторе, трактор делает рывок и устремляется вперед, волоча по песку головной плот. И бокор совсем замедляет ход, к левому берегу заносит только его хвост.

А к первому трактору пристраивается второй, и теперь они уже вдвоем подтягивают бокор к берегу. Остановившись, передохнув, они тянут бокор дальше на берег. На суше оказываются первый и наполовину — второй плот. Рабочие лесной конторы, подтянув свои болотные сапоги и поплевав на ладони, берут тяжелые лесорубские топоры и начинают перерубать проволоку, скрепляющую плоты. Трактора тащат первый плот в глубь берега. Позади остается широкий след на песке.

Подходят следующие два трактора, вытягивают на берег целиком второй плот и наполовину — третий. Рабочие и на них перерубают проволоку, и трактора тащат и второй плот далеко на берег.

Слаженно, быстро, сноровисто трудятся рабочие. Не проходит и каких-нибудь пятнадцати минут, как возвращаются первые два трактора, подтягивают на берег очередной плот, рабочие берутся за топоры, раздаются глухие удары.

За час-полтора трактора растаскивают все семь плотов, составляющих бокор. Очень тяжелым оказывается последний плот, хвост. Двум тракторам тащить его не под силу. Подходит третий трактор, более мощный, и подталкивает плот сзади.