«Ивановский миф» и литература

В городе, где дым закрывает солнце, всем заправляет Ванька Каин. Это обобщенный образ ивановских фабрикантов-душегубов с их ненасытной жаждой наживы. Настолько ненасытной, что даже «чудодей-миллион», которому поклонялся Ванька Каин, не выдержал и проклял его на веки вечные:

Тебе же дал имя я Каин
За то, что нечестно меня наживал.
Ты грабил работника-брата,
Ты грабить его и детям завещал —
Так пусть их зовут «Каинята»!

Надо сказать, что Рыскин писал не только сатирические стихи. До сих пор на слуху у всех, кто дорожит русской песней, замечательная «Живет моя отрада», но мало кто помнит, что в основу этой песни легло стихотворение Рыскина «Удалец», которое и сейчас воспринимается как символ раздольности русской души, готовой в любовном порыве проникнуть в самый высокий терем: «Была бы только ночка сегодня потемней!» Таким образом, в поэзии Рыскина намечается бинарная ситуация: черное, скрывающее солнце пространство и полет души, вольный порыв к свободе, озаряющий ночь. Запомним эту коллизию, которую можно назвать коллизией «вопрекизма». Она не раз встретится в ивановском тексте.

Рыскин по праву причисляется к некрасовской школе поэзии[50]. Давно уже ивановскими краеведами отмечено пересечение его творчества с рабочим фольклором, где были очень сильны обличительные ноты, направленные в адрес фабрикантов.

Фокин Яшка — фабрикант.
У него такой талант:
В день субботний поминает
Он усопших и слепых.
В воскресенье оделяет
Булкой нищих и слепых.
А в другие дни седьмицы
Он на фабрике своей
Покрывает все сторицей,
Штрафом потчует ткачей.

Или:

У Маракушева Кости
Ты не пробовал, знать, трости.
У него такая трость,
Что сломалась сразу кость.

Нет числа такого рода сатирическим куплетам, частушкам, гулявшим по ивановскому краю. От них оттолкнутся профессиональные ивановские революционеры (Н. Махов, П. Постышев, Р. Семенчиков, Ф. Самойлов и др.), создавая свои революционные вирши, часто используемые в пропагандистских целях.

Мы гроза купцов, царей,
Мы враги такого строя,
Где бездельники царят,
А рабочих, все создавших,
Страшным голодом морят.

(Н. Махов)

Тот, кто к истине стремился,
Кто искал свою святыню,
Всюду с злом, напастью споря,
Не считая дни и годы,
Смело плыл пучиной моря.

(Р. Семенчиков)

В этом стихотворном косноязычии массовой ивановской поэзии угадывается стремление выйти за рамки сатирической конкретности и создать общенародную песню борьбы. Но художественных побед здесь было мало.

* * *

Свою лепту в создание мифа об ивановских фабрикантах внесла Аполлинария Прокофьевна Суслова — женщина, ставшая легендой еще при своей жизни. Страстная, противоречивая до крайности, она явилась прообразом многих инфернальных героинь романов Ф. М. Достоевского. Но не будем забывать, что Суслова была талантливой писательницей и ее свидетельства об Иванове в какой-то мере можно рассматривать как литературный факт. Здесь мы должны обратиться к замечательной книге Л. Сараскиной «Возлюбленная Достоевского» (М., 1994), где приводятся многочисленные документы (главные из них — письма), связанные с жизнью А. Сусловой в селе Иваново в середине 1860-х годов.

Впервые Суслова тесно соприкоснулась с ивановской жизнью в 1865 году, когда была вынуждена в силу драматических обстоятельств поселиться в Иванове. Это был момент мучительной развязки ее отношений с Ф. М. Достоевским. Старые планы рушились, новых не возникало…