«Ивановский миф» и литература

Как и многие, он на первых порах поверил в «перестройку», надеясь, что она принесет ожидаемые перемены. Хотелось верить в нравственно-культурный прогресс, в улучшение жизни простых людей. Но скоро эта вера исчезла, «как сон, как утренний туман», и писатель с все нарастающим ужасом наблюдал за окончательным развалом любимого им мира. Остановились фабрика, ширится безработица. Начинает править бал «массовая» литература, приобретающая все более сатанинский характер.

Новые произведения пишутся у таких писателей, как Малышев, как правило, в стол, с расчетом на вечное русское «авось». А пишутся вещи тяжелые, «черные», вроде повести «На кресте», где «квартирные» бандиты убивают старого интеллигента, разочаровавшегося в перестроечной действительности. Горька исповедально-лирическая повесть А. Малышева «Оловянное кольцо», напечатанная в ивановском альманахе «Откровении» за год до смерти автора.

Через всю повесть проходит мотив прощания с тем, что писатель любил, во что верил. И, как во многих других произведениях А. Малышева, здесь возникает видение матери. Грустное видение. Автор вспоминает о похоронах самого близкого человека, которого он потерял в 1990 году. Уход матери воспринимается как начало общей катастрофы. «Стоя над свежей могилой, в которую опустился гроб с моей мамой, единственно близкой мне на земле, я еще не знал, что вместе с ней хороню то честное, достойное, обеспеченное будущее, которое сулили нам чуть ли не вседневно и на которое она потратила всю свою жизнь. Не ей — мне выпало под старость испить эту горькую чашу».

Умирает мать. Умирает «русский Манчестер». Не хочет жить в этом чужом мире автор повести «Оловянное кольцо».

Когда у Александра Васильевича обнаружилась смертельная болезнь и ему предложили операцию, он отказался от нее.

За неделю до смерти Саша позвонил мне и сказал: «Скоро уйду… Но все-таки хотелось, чтобы иногда вспоминали: был такой писатель Малышев».

***

Память об Александре Малышеве ведет к одному уникальному ответвлению «ивановского мифа». Оно связано с Андреем Тарковским, который, как известно, родился в 1932 году в селе Завражье, на территории нынешнего Юрьевецкого района. В Юрьевце семья Тарковских жила в военные годы. В 90-е годы в этом небольшом волжском городке стали проводиться Дни Андрея Тарковского, здесь же в 1996 году был открыт музей имени великого кинорежиссера. Так вот, задолго до официального утверждения местными властями А. Тарковского в качестве почетного земляка Малышев стал воспринимать его кинематограф как нечто родное и необходимое для себя и своих близких. Об этом с пронзительной искренностью Малышев рассказал в небольшой художественно-документальной повести «Свеча на семи ветрах» (опубликована в альманахе «Откровение» (1993, № 1)). Здесь автор вспоминает, как он открыл своего Тарковского. Открыл в черные дни, когда внезапно умерла любимая жена и время сплавилось «в громадный ком горя». В ту пору и довелось автору, будучи в командировке, увидеть в каком-то кинотеатрике Ставрополя только что вышедший на экраны фильм Тарковского «Солярис»… Фильм потряс. «Вечером, — пишет Малышев, — я опять пошел на „Солярис“. И в следующий. И в последующий. Теперь я брал место поближе к экрану, чтобы щелчки сидений, топот и злое бормотанье уходящих меньше меня отвлекали.

Всякий раз в конце сеанса я точно падал с чудного, потрафляющего мне Соляриса на бедную, нагую и мокрую землю, на которой с мифологических времен Христа никто еще не воскресал из мертвых, да и тот, воскресший, покинул ее, оставив человечеству лишь обнадеживающую ветхую легенду.

И все же из Ставрополя я уехал со смиренной надеждой, может, той самой, что предопределила решение Криса остаться на космической станции и ждать — возможно, чуда…»

Дальше был увиден и по-своему осмыслен весь Тарковский. Пришло понимание, что режиссер через киноэкран «дарил зрителю-современнику все то, чем сам дорожил, что в безотрадные дни и годы наполняло и целило его беспокойную душу: светоносные рублевские лики, зимний пейзаж Брейгеля-старшего — в „Солярисе“, в момент невесомости, он вдруг начинает звучать, полниться карканием ворон, смутным гулом старого городка, а в „Зеркале“ из ожившегопейзажа, брейгелевского, но щемящее русского, выходит герой картины — светлоголовый мальчик».

Он вбирает в себя «негромкие стихи своего отца и чудную одухотворяющую музыку Баха, Скарлатти, Вивальди, Генделя… И, наконец, самое сокровенное — красу родной земли, повторяющиеся бесконечно и всякий раз неповторимые щедрые летние ливни, утренние туманы в речных поймах, вечную игру солнца и облаков, ветра и зеленой листвы…»

В повести «На семи ветрах» рассказывается о приезде А. Тарковского в октябре 1976 года в Иваново. О встрече режиссера с ивановской публикой. Эту встречу довелось вести именно Александру Малышеву. Затем последовал просмотр фильма «Зеркало». До конца своих дней он хранил как реликвию номер журнала «Искусство кино», в котором на титульной странице киносценария «Андрей Рублев» выведено: «Милому Александру Васильевичу — за доброту. 17 окт. 76.».