«Ивановский миф» и литература

Особенно показательно в плане понимания советской ивановской мифологии изменение архитектурного облика Иванова. Начиная со второй половины 20-х годов, он все более явно начинает выверяться на показательный советский город, готовый стать «третьей столицей». Ивановский конструктивизм в архитектуре вошел в справочники по истории советской культуры. Это 400-квартирный «дом-коммуна», «дом-корабль», «дом-подкова», гостиница «Центральная» и др.

Многим ивановцам-патриотам верилось тогда, что начинается строительство совершенно небывалого города. В сентябре-октябре 1925 года в «Рабочем крае» был опубликован роман Вл. Федорова «Чудо грешного Питирима». Здесь нарисовано Иваново 2025 года, где воплощены в реальность самые смелые архитектурные идеи. Кубические формы домов, над которыми кружатся аэробусы, аэромотоциклетки. Подвесная железная дорога. Преобразилась главная река города: «Уводь, щекотавшая некогда слизистые оболочки носа своим смрадом, ныне стала чистой, с золотым дном и серебряными берегами. Реку пересекало множество подвесных мостов. Берега ее серебрил не только белый мрамор, из которого они были выложены, но и чешуйчатые деревья, в беспорядке разбросанные на всем протяжении, какое охватывал глаз…» Причем это город, где во всем дает о себе знать идеология победившего пролетариата. Она и в воздвигнутом на Талке мощном сооружении, стремительно бегущем винтом вверх и заканчивающемся фигурой Ф. Афанасьева. На памятнике сооружен радиоусилитель, из которого звучит такой, например текст: «В день стодвадцатилетия расстрела на Талке в Иваново-Вознесенске открывается сессия Центрального Исполнительного Комитета. Будут обсуждаться условия западного полушария». Город таким образом становится опорой коммунистического мира, и об этом, между прочим, свидетельствует функционирующая здесь станция космических «лучей смерти», действие которой направлено против «лагеря мирового капитализма»[159].

Такого рода футурология не только не отвергалась Красным Манчестером, но сразу же принималась к действию. В генеральном плане реконструкции города, разработанном в конце 20-х годов, значилось, например, строительство грандиозного здания Дома Советов. Поставленное на площади Революции, оно должно было стать центром города, от которого расходятся в разные стороны 12 лучей-улиц. Какой-то прямо-таки красноапостольский проект! Тем более что для его воплощения необходимо было разрушить Рождественскую и Воздвиженскую церкви. Церкви разрушили (а кроме них еще не один десяток храмов), дворец не построили[160]. Унылые чиновничьи сооружения на нынешней площади Революции являются своеобразным памятником бездушного советского бюрократизма. Абсурдистскую ноту вносит огромная доска на одном из этих официальных зданий, где аршинными буквами выбиты ленинские слова: «…пролетариат московский, питерский и иваново-вознесенский… доказал на деле, что никакой ценой не уступит завоевания революции».

Воплощенная в жизнь утопия превращалась в антиутопию.

Показательна в этом плане судьба «театра действа», грандиозного сооружения, построенного на месте Покровского собора в начале 1930-х годов. В момент уничтожения храма пришло известие о переименовании Иваново-Вознесенска в Иваново. Знаменательное совпадение! Рушатся храмы, из названия города убирается та часть, которая намекает на его богоизбранность. И словно бы какая-то высшая сила начинает противиться строительству «театра действа», призванному утвердить советское Иваново в его агрессивном «красном» безбожии. Впрочем, современные историки пишут об этом весьма спокойно, исключая в данном случае какой-либо мистический момент: «Судьба его (театра) оказалась весьма несчастной. Архитектор Власов и строители не учли, что почва Покровского холма чревата оползнями, довольно быстро сгнили и деревянные перекрытия крыши. Здание часто ремонтировали, пока в 60-х годах не закрыли на длительную реконструкцию»[161]. И сегодня, после реконструкции, театр снова требует ремонта… Оползни оползнями, но от «мистического» вопроса никуда не уйдешь: почему веками стоял на этом месте храм Господний, а вот «театры действа» не стоят? После этого начинаешь думать, что ущербность «красного» ивановского мифа заключалась в том, что в нем многое навязывалось сверху и тем самым разрушалась почва, на которой произрастала естественная жизнь, истинное творчество. Вот почему «ивановский миф» в советское время двоится. За «красным» отрывается «черное», за «черным» — какое-нибудь «синее», а дальше и вообще нечто потаенное, не желающее подчиняться любой тотальности. И это относится порой к самым «красным» явлениям ивановской литературы.

* * *