Ивар и Эрика (СИ)

— Подержи девочку. Я должна его осмотреть.

Эрика накинула пальто и выбежала во двор.

Я бродил по комнатам с малышкой на руках и прислушивался, когда стукнет дверь.

Дверь стукнула.

Эрика вбежала на кухню. Выхватила со шкафа чемоданчик-аптечку скорой помощи.

— У него рана в левой руке, хорошо, что сквозная. Наложу повязку.

Через полчаса я уже ехал из города. Моросил нудный мелкий дождь. Фары давали мало света.

Держась за раненую руку, рядом сидел с закрытыми глазами Маркус.

— Ничего не хочешь сказать?

— О чем?

— Ты — полицейский, тебя ранили, и ты бежишь из города. Что произошло?

— Меньше слышишь, лучше спишь…

— Вместо того чтобы обнимать жену под уютным одеялом, я трясусь под дождем в темноте. Хоть что-то я могу узнать?

— Можешь, но не сейчас…

Маркус замолчал, а я обиженный недоверием тоже.

На ферме дядьки Мариуса ничего не изменилось. Я передал Маркуса отцу и уехал, довольно сухо поговорив со стариком. Впрочем, он обеспокоенный состоянием сына и не рвался беседовать.

По дороге домой, так и не встретив никого, заехал на ночную заправку и долил бензина в бак. Лучше сейчас чем рано утром завтра. Можно понежиться в постели чуть дольше.

Я вспомнил тугие груди Эрики и нежную кожу на бедрах рядом с лобком. Мои мысли понеслись в известном направлении. По улицам ночной Виндобоны мой старый пикап пронесся с явным превышением скорости.

Понежится в постели мне как раз и не дали. Едва рассвело, нас разбудил громкий стук в дверь.

В дом ввалились незнакомые полицейские. Пятеро.

Наскоро обыскали дом и велели мне собираться с ними.

— Я арестован?

— Нет, вы задержаны как свидетель.

— Это чушь! — возмутилась Эрика. С ребенком на руках, в легком халатике, едва причесанная, она все равно была красавицей. — Свидетелей приглашают, а не тащат силой из дома, без завтрака и полуодетого! Это произвол и мы будем жаловаться полицай-комиссару!

Полицейские смущенно переглянулись.

— Завтракайте и одевайтесь, мы подождем во дворе.

Я ходил по кухне с Марикой на руках, а Эрика быстро приготовила мне омлет и кофе. Наша малышка деловито сосала пальчики, пуская пузыри и не обращая внимания на суету.

Эрика обняла меня и тихо сказала.

— Это из-за Мариуса.

— Я не буду хитрить. Скажу куда отвез. Все равно, небось, догадались. Только не думаю что он на ферме. Лес рядом.

— Что он такого сделал?

— Узнаем скоро.

До полицейского участка я ехал на своем пикапе с двумя полицейскими.

Меня привели кабинет следователя сразу, мимо прочей публики сидящей на стульях вдоль стены.

Следователь, лысоватый, вежливый блондин в очках, курил папиросу за папиросой и больше часа долбил меня вопросами.

Он не ожидал, что я все выложу про Маркуса сразу и без запирательства и твердил свои вопросы по третьему кругу, когда в кабинет без стука вошел Руфус. Поздоровался со мной за руку, а следователю только кивнул.

Почитал протокол.

— Маркус что-нибудь говорил?

— Я пытался узнать у него подробности, но он сказал: меньше знаешь — лучше спишь.

Руфус хмыкнул.

— Подпиши протокол, и пойдем со мной.

Я подписал протокол и покинул продымленный кабинет.

В кабинете Руфуса на втором этаже было прохладно, раскрытые окна смотрели на тенистую улочку.

Усадив меня на кожаный диван, Руфус закрыл окна и, позвав секретаря, велел принести нам кофе с пирожными.

Сел за стол, сдвинул фуражку на край стола.

Мы молча выпили по чашке хорошего кофе с молоком и бренди.

— Помнишь, на вокзале ты нас угощал всякой домашней снедью?

— Помню…

— Хорошие были времена…

— Ты кто сейчас по должности, Руфус?

— Начальник этого бардака.

— Ого! Поздравляю!

— Спасибо, хотя и не с чем.

— Что с Маркусом случилось? Ты то мне скажешь?

— Мозги свихнулись у Маркуса! Вчера вечером он стрелял в премьер-министра. Охрана открыла ответный огонь. Вот руку ему и прострелили.

— Не может быть!

— Может, еще как может. Хорошо, что не убил. Операция прошла успешно. Пулю вытащили из легкого. В газетах утром все на первых полосах оказалось. Сам прочтешь.

— Я не знал…

— Все понятно, не беспокойся, ступай домой. К тебе вопросов нет.

«Они не догадываются про тайник в подвале…»

Премьер-министр Виндобоны благодаря договору с Ассором уже заполучил кличку «национал-предатель». Союз «Кайскирк» давно его поливал дерьмом со страниц своей газеты «Голос патриота».

Как я слышал, газету штрафовали, чуть ли не каждую неделю. Может поэтому она шла нарасхват у уличных продавцов.

Народа на улицах было больше чем обычно. У газетных развалов толпились люди.

Я тормознул пикап и купил пару газет.

Руфус не соврал. На первых полосах чернели огромные заголовки: «Покушение на премьера!» «Кайскирк привел угрозы в действие!» «За кого полиция Виндобоны?!»

Я бегло прочитал статьи. Много эмоций и мало фактов.

«Маркус — террорист! Кто мог ожидать такое?»