Ивар и Эрика (СИ)

На поляне у березовой рощи стоял знакомый бензовоз и еще пара армейских машин. Суетились ассорцы. Мы проехали без остановки, под внимательными взорами солдат. Нас не остановили, но в кузов заглянули.

— Вот же гадство!

— Думаешь, его взяли? — спросил Габриус.

— Нечего даже сомневаться.

Он все расскажет и за нами пришлют этих с красными повязками!

Габриус побледнел.

— В город не вернусь! Отвези меня в Ларибор!

Что я и сделал.

Ларибор — небольшой городок в пятидесяти километрах от Виндобоны славился своим пивным заводом.

Высадив Габриуса, я отдал ему половину денег из кармана, около тысячи ливов.

На железнодорожной станции я позвонил по телефону из будки домой.

— Ты где, милый?! Я вся извелась! Все хорошо?

— Со мной все в порядке. Я в Лариборе, скоро вернусь.

— В Лариборе?

— Габриуса отвозил.

— Все так плохо?

Понятливая у меня жена…

— Все расскажу дома.

— Береги себя и езжай осторожно. Люблю тебя.

— И я тебя…

В Виндобону я решил возвращаться по другой дороге, мимо Валлерса. Недалеко от станции я увидел идущего по обочине дороги мужчину с корзинкой в руке и рюкзаком за спиной. Проехал мимо, оглянулся и ударил по тормозам.

Дядька Мариус дошел до пикапа и перевел дух.

— Привет, Ивар. Как дела?

Словно вчера встречались…

— Привет. Если на станцию, то я подвезу. А твой грузовик?

— А твой?

— Тоже забрали?

— Еще как забрали…

Я помог ему определить корзину в кузов.

Мариус сел в кабину.

— Что с сыновьями?

— В розыске они после того дела. Где сейчас, не знаю.

— Кто ж тогда на ферме остался? Может ты уже женился?

Мариус засмеялся, закашлялся, махнув на меня рукой.

— Кому нужен старый бродяга?

— Бродяга?

— Нет у меня теперь фермы, Ивар. Национализировали, говорят. Дали бумагу с печатью и велели уматывать по-хорошему. На ферме моей другие хозяева — привезли двадцать человек из Ассора с бабами и детями. Коммуна теперь на моей ферме. Коммуна имени Пятого Директора Ассора, как его там, хрен вспомнишь…

Всякого дерьма ждал, но не такого…

Старик покачал головой.

— Тогда едем ко мне. У нас много места — весь второй этаж свободен, да и подвал тоже…

Мариус прищурился.

— Стену в подвале не ломал?

— Зачем? Не мной сделана и не мне ломать.

Некоторое время ехали молча.

— Спасибо за приглашение, но не хочу тебя обременять.

Я разозлился.

— Иди к черту, свиновод настырный! Я был бродягой без памяти, и ты меня пригрел и дал еду и кров. Я что ж совсем скотина?

У переезда пришлось остановиться.

По путям, тяжело громыхая, тащился зеленый, клепаный бронепоезд. В открытые люки выглядывали любопытствующие ассорцы. Пушки и пулеметы торчали в разные стороны. Стальная, неуязвимая стена! Чем можно такое одолеть?

— Вот это махина…

— На Кардис пошел, не иначе. — Буркнул дядька Мариус. — А что махина так и ничего — связку гранат под рельсу и пойдет на полном ходу под откос.

— Был такой опыт? — удивился я.

— Всякий опыт бывает поневоле.

Поскольку моему бизнесу пришел конец, Эрика вышла на работу в больницу. Ее поставили на дежурство. Она приходила вымотанная и раздраженная.

Дядька Мариус присматривал за домом и нянчил Марику. Я гонялся по городу в поисках заработка. Получал гроши и был занят весь день.

Виндобона изменилась.

Национализированы были не только грузовики и фермы. Магазины и предприятия, дома и корабли. Даже такси были изъяты в пользу государства.

Из газет и по радио бодро сообщали об успехах народного хозяйства.

В государственных теперь магазинах опустели полки.

Повсюду шептались об арестованных. Называли известные в республике мена и фамилии.

Выходило так, что под арест угодили не только те был связан с властью до момента присоединения к Ассору, а также те, кто имел собственность, был членом «Кайскирк».

Арестовывали даже офицеров армии, профессоров университета и чиновников городских.

Премьер-министра в отставке, того самого, раненного Маркусом, тоже арестовали.

Возле городской тюрьмы целыми днями толпились родственники арестованных в тщетной надежде узнать о судьбе родственников. За мной не пришли. Видимо Степан не дал внятного описания или не запомнил номер моей машины. На всякий случай из города я больше не выезжал. Рано утром позвонил телефон, и захлебывающаяся плачем, Линда сообщила о том, что арестовали Михаила Петровича. Я поспешил туда.

Во дворе стоял грузовик, и вооруженные активисты с красными повязками выносили из квартиры старого ассорца книги пачками. Швыряли как мусор в кузов и шли обратно. Я вспомнил, как Михаил Петрович бережно брал в руки каждый том, словно ребенка. Стиснул зубы. Хотелось подойти и дать в морду этим сволочам! Не будь у них оружия… Полицейский в форме остановил меня.

— Кто такой? К кому?

— Я — Ивар. Линда, моя подруга тут живет.

Что тут случилось?

— Не твое дело. Ступай к подруге.

Я поднялся по лестнице и постучал в комнату Линды. Она немедленно мне открыла и за руку, буквально втащила в комнату. Заговорила громким шепотом.

— Его забрали рано утром… Я проснулась от света фар… черная машина легковая… его вывели и затолкали внутрь…

— Полиция или эти, с повязками?

— Нет, без повязок и без формы…

— Они теперь грузят книги.

— Я знаю. Что мы можем сделать, Ивар?