Ивритская классика прошлого века

Книгу Йова раскрыла, читаю о нем.
вот герой! Нас ведь тоже учили
видеть благо и пользу в страданье своем,
подчиняясь Всевышней силе.

Если б только уметь разговор нам живой,

как и он, вести благосклонно,
и устало склоняться, как он, головой,
и идти к Отцовскому лону…

Своими руками

«Своими руками —

так гордость велела…»

Я закрою дверь на замок,
я заброшу в море ключи,
чтоб мой дух смятенный не мог
на твой голос мчаться в ночи.

Знаю – ночи будут без снов,

знаю – дни покроет туман.
Утешенье мое – в одном:
это сделала я сама.

«Я заберу себе взгляд твой нежный —…»

Я заберу себе взгляд твой нежный —
сверкающий смех, глухую тоску,
которым, как вспаханным полем безбрежным,
я вылечить бедное сердце смогу,

Я заберу себе взгляд твой нежный,

я заберу – и втисну в строку.

«Не осуждай меня: да, я виновна…»

Не осуждай меня: да, я виновна.
Так отсрочь приговор и крах!
Возлюбить себя?
Ну что ж, безусловно,
я себе – главный враг!

Не уходи с испуганным взглядом,

и не плачь обо мне – смерть уйдет!
Лишь месть моя стрелы наполнила ядом,
в мое сердце стремит их полет.

Прежняя ночь

Нынче все по-иному – никто не поверит:
мы летим над землей, будто в сбывшихся снах.
Мы с тобою на яхте, сверкает Кинерет,
и над нами горит парусов белизна.

Мы когда-то сплетали из лунного света

тот фитиль, что навеки связал нас с тобой.
Все свершилось! Смотри: сон сбывается этот,
мы бредем золотою тропой.

Станет память кристальной водой родниковой,

давшей влагу сожженной земле.
Эта ночь – навсегда. Ее светом окован
ряд за нею тянувшихся лет.

Ночная дойка

В лунных бликах наш двор неровный.
По прохладе и тишине
поскорее бежим в коровник.
Дышит ровно корова во сне.

Как тепло она шевелится!

Как рогатый лоб ее крут!
Наши с нею судьбы сплелися
целым ворохом скрытых пут.

Цвета

Земли вспаханные чернеют,
воды утром горят синевой,

и проемы скал зеленеют

утверждающей жизнь травой.

А в ущелье сером смелеет,

розовеет цветок живой.

«Буйную тропку в горах…»

Буйную тропку в горах
должен ли ты обойти?
Чтобы увидеть твой страх —
где же мне силы найти?

Что же туман окружил,

горы окутал собой,
если сиянье вершин —
это награда за боль?

Нежность

Это кажется странным:
сквозь горечь от слез,
сквозь упреки и злые слова
из далекого прошлого ветер принес
шепот нежности, слышный едва.

Этот бой меж мужчиной и женщиной стар,

смертный бой, до исхода сил.
Потому что ты братом любимым мне стал,
потому что ты сыном мне был.

«Никакие узы запретов…»

«Есть разрешенное —

и есть запрещенное»