Из бездны с любовью

Дама облегченно вздохнула, улыбнулась слишком уж радостно, но опомнилась и горестно закивала головой.

– Ах, да-да, бедная Ксюша! Я столько раз ей говорила, чтобы не ставила ящики на эти полки. Она сама его поставила, это и Азиза подтвердит, правда, Азизочка? И посмотрите: если бы задвинула к стене, он бы не упал… да, сама, сама бедняжка виновата…

– Скажите, в магазине ничего не пропало? Товары, деньги?

– Все на месте, все проверили. И по чекам сходится, вот тут чеки, посмотрите! Да и какие у нас тут деньги! Пешеходного трафика никакого… Улочки, сами видите, тихие… Холодильники-витрины денег стоят, вытяжку вот провели, а прибыли нет… в убыток торгуем…

– С кем живет Ксения?

– Одна. Мать у нее где-то в области.

– У нее был ребенок, но вроде бы он пропал?

– Да, ужасная была трагедия. Потерялся в лесу несколько лет назад. Но между нами… – Она прищурилась. – Ксюша особо не страдала. Родила от иностранца, ребенок жил у бабушки.

От женщин легче получать информацию, подумал Лугин. Не могут удержаться от сплетен.

– Были ли у нее ценные вещи? Деньги? Спрашиваю на всякий случай, знаете, бывает, наркоманы хватают сумку.

– Вряд ли… Азиза, Ксюшину сумку скорая увезла?

– Тут он. – Азиза достала из ящика стола желтую сумочку.

– Если вы согласитесь быть понятыми, мы бы осмотрели ее прямо сейчас.

– Конечно-конечно, – закивала дама.

Сотрудники сфотографировали сумку, раскрыли ее. Запах сигарет и цветочных духов. Мобильный телефон, кошелек, в нем пятьсот рублей. Паспорт, щетка для волос, открытая пачка «Мальборо», зажигалка, губная помада, ключи, таблетки. Две конфеты в обертках, пачка жвачки. Бумажная салфетка. Ничего особенного. «Куклы с камнем» в ней не было. Он внимательно посмотрел на Азизу. Нет, вряд ли она взяла. Тогда бы не стала рассказывать.

Обыск продолжался долго, но ничего интересного найдено не было. Если не считать бутылок с сомнительными наклейками и пустой чековой ленты в мусорной корзине. Когда сотрудники укладывали бутылки и ленту в пакеты, у Виктории Игоревны дрогнули губы, и Лугин понял, что предстоит еще и нудное скучное дело об отпуске нелегальной алкогольной и табачной продукции. Сейчас покажутся клыки, устало подумал он. Только бы не вопила, голова и так болит. Но хозяйка всего лишь попросила разрешения позвонить адвокату. Она сидела молча, исподлобья глядя на то, как ребята берут пробы, опечатывают коробки, проверяют вентиляционные отверстия, простукивают пол. Опухшая от слез Азиза тихо скулила в углу.

Закончили поздно вечером, прибывший адвокат проверил протоколы, кивнул. Лугин попросил обеих женщин никуда не выезжать из города и пошел домой.

Глава 32. Наташа

Павел шел домой, но на полпути остановился и повернул в другую сторону. Ему захотелось выйти к реке. Вечер был теплый, почти жаркий. У стен Собора и на колоннаде, как всегда, толклись люди, и он в который раз подумал, что, если бы не соборы и дворцы, всем этим туристам нечего было бы смотреть. Предки взрывали соборы и грабили дворцы, а предки предков строили соборы и украшали дворцы… А уж сколько поубивали друг друга… Он вспомнил, как они отдыхали с матерью в прошлом году в Греции на море и поехали на экскурсию в Афины. Мать героически выдержала подъем на Акрополь, хотя была страшная жара, с уважением рассматривала разбитые колонны Парфенона, а он огляделся и увидел, что выше, чем Акрополь, поднимается над городом холм с белой церковью наверху.

Вдруг кто-то дотронулся сзади до его руки, он резко обернулся. Светловолосая маленькая девушка смотрела на него задорно, но видно было, что она старается скрыть смущение.

– Добрый вечер, капитан! Вы меня помните? Я Наташа, сестра Володи.

– Добрый вечер, Наталья Александровна!

Они стояли и смотрели друг на друга. Павел ждал, что она скажет что-то еще, но она молчала. Так прошла минута. Румянец все сильнее проступал на ее круглых щеках, и в серых глазах показались слезы.

– Вы что-то хотели спросить?

– Нет… я только хотела сказать, что Володя… он как ребенок, он очень добрый, знаете, не от мира сего… он никому не может причинить зла…

– Наталья Александровна, его никто ни в чем не обвиняет.

Она шмыгнула носом, и ему стало ее жалко. Похожа чем-то на его мать в молодости… Только волосы у нее гладкие и светлые, цвета топленого молока.

– Вы куда идете? В Собор?

– Нет, на набережную… погулять…

– Значит, нам в одну сторону. Пойдемте. Знаете, сейчас смотрел на Собор и вспоминал Парфенон. От него остались только колонны. Когда-то он царил над всей долиной. А теперь над Афинами парит церковь Святого Георгия на холме Ликавит. Как бедные пришельцы с востока смогли две тысячи лет назад перевернуть душу греков… а потом и остальных… загадка… И пали идолы Парфенона!

Наташа споткнулась и упала бы, но он ее поддержал. Ручки тонкие, как лапки у цыпленка. Она смотрела на него, приоткрыв рот.

– Никогда не думала, что полицейские… ой, простите…

– Наташа, я учился в университете. В том же, что и вы. Только на юрфаке.