Из блокады (СИ)

— Оттуда трофеи? Молодец! Дай одну, — Артур достал и понюхал сигарету. Ноздри мясистого носа жадно затрепетали, учуяв позабытый аромат.

— С армии не курил. А сейчас попробую. Можно? — спросил Асланян. Я кивнул; кури, мол, Анастасыч, о чём речь?

Артур набрал в рот дым, выдохнул, и ещё раз надул щёки.

— Нет, не понимаю, — грустно сказал он, затушив сигарету о крышку стола. — И много там этого добра?

— Немало. Этого, и разного другого.

— Хорошо, получается, не зря рисковали. С остальными что? Кто-то ещё уцелел? Мы с Зубом сегодня по радио говорили, а, может, вчера дело было? — Асланян устало потёр виски. — Столько всякого случилось, в голове не помещается. Что у вас произошло?

Я рассказал. И про то, как мы спасались на дереве; оказывается — сверху удобно отстреливать лесных тварей. И про то, как Сашка Зуб скрылся в лесу, а за ним ушла половина стаи — ещё долго с той стороны слышались выстрелы, а потом бабахнула граната. Как остальные пошли на прорыв, и как мы все в начинающихся сумерках потеряли друг друга. Никто никого не искал — уцелевшие сами должны возвращаться в Посёлок — так мы договорились. Я здесь, а про ребят не знаю. Верю, что они спаслись. Их нужно искать. С утра этим и займусь. Добровольцем пойду!

Неважно, что на самом деле такого не было, ведь могло же быть? Главное, чтобы Асланян поверил. А он завздыхал и опечалился:

— Жаль, Сашка боевой парень… был, наверное. Дай Бог ему… им всем удачи. А ты рассказывай остальное.

Больше врать не пришлось. И про настоящую встречу с волколаками, и про то, какая дурацкая смерть выпала Антону, и про гигантских щук рассказал. Конечно, и про чужаков не забыл. Вскоре я почувствовал — ещё немного, и засну. Хорошо в тепле, организм расслабился, захотелось отдохнуть. Да куда там! Асланян выспрашивал и выспрашивал.

— Слушай, давай ещё раз про дикарей, — велел он. — Теперь подробно. Говори, сколько их, чем вооружены. Где живут, и что знают о Посёлке?

Мне скрывать нечего, я повторил рассказ. Насупился Артур, глаза сильнее прежнего засверкали.

— Ты понимаешь, какая плохая новость? — устало спросил он. — Сколько жили, а не знали, что под боком эта дрянь. Если б не ты, и не узнали бы. Выходит, и за это тебе спасибо! Предупредил!

— Что тут плохого? — не понял я. — Они ж не враги. Нормальные мужики… особенно, бабы.

— Эх, наивный ты, Олег. Архип сообразил, что они все мыслями с лесом связаны. Это же ты его слова мне передал? Я правильно понял? А может быть такое, что они натравливают на Посёлок зверей? А что? Интересное предположение! Как считаешь?

— Не знаю, — подумав, ответил я, — честно, не знаю. Зачем тогда провели нас к эшелону? Вообще, они могли всех убить. Запросто!

— Это верно. Только нам с тобой о будущем думать полагается! Сейчас так, а как потом обернётся? Тревожно мне, Олег! Может, убери мы их, и все наши беды закончатся? Ты с ними, как я понял, очень близко сошёлся. Как думаешь, это совсем не люди? Могут от них и нас родиться дети?

— Вот не знаю, — поразился я такому зигзагу начальственной мысли. — А зачем?

— Думаю, что с ними делать. Вдруг, получится ассимилировать? Хорошо бы. Тогда и проблема исчезнет.

В комнату робко заглянул Мухомор, и Артур умолк. Следом за новоиспечённым полиционером, по-хозяйски грохнув дверью, ввалился Пасюков. Ему не терпелось повидаться со мной, аж запыхался, бедняга. А как меня увидел, глотнул воздух, и забыл выдохнуть. Немного успокоившись, начальник ми… то есть, полиции, раскрасневшись лицом, набросился на Мухомора:

— Ты что же, гнида, оружие у него не забрал?!

Полиционер скукожился. Ничего, сам подписался на такую работу — пусть привыкает. Опять же, и польза от отеческого начальственного разноса немалая — в другой раз так не опростоволосится.

— Ты, Юрий, зря не кипятись, — начал успокаивать Пасюкова Асланян. — Олег надёжный парень. Я ему верю. Если ему не верить, кому тогда верить-то?

— Может, раньше он и был надёжным, а потом перестал! Ты же сам подписал ему приговор, значит, бандит он, к тому же вооружённый! Сейчас ты должен верить мне, и, вон, ему. — Пасюков кивнул на Мухомора. — Давай, забери у Олега автомат!

Полиционер неуверенно шагнул ко мне. Дружелюбно улыбаясь, я демонстративно снял оружие с предохранителя. Раньше-то я ни о чём таком и не помышлял, а сейчас руки зачесались. Кажется, напрасно я ломал голову над тем, как лучше вписаться в новую жизнь: спасибо Пасюку, подсказал, гад злопамятный, что, пока он жив, никуда я не впишусь.

— Стойте, стойте! — закричал Асланян, и двинул кулаком по столу. — Хватит, петушиться!

Пасюков замер, и тяжело перевёл дух.

— Ты бы, Артур, это… за языком бы следил. Я понимаю, что не со зла такими словами бросаешься, другие не поймут! А на счёт Олега… не заслужил он моего доверия. Не искупил вины!

— Искупил! — Асланян ещё раз грохнул кулаком по столу. — А твои люди пока не тянут. Сам видишь, не справляются.

— Зато я им доверяю!