Из блокады (СИ)

Жили дружно — иначе нельзя. У каждого своя беда, и свои проблемы, а выжить хочется всем. Поодиночке не получалось, только вместе. Помогали друг другу, о стариках и детях заботились. Но первую, невероятно тяжёлую зиму в лесу многие не сдюжили. Остались те, кто покрепче. Так уж вышло, что Димок сделался в общине самым старшим — пока ещё не по положению, а по возрасту.

Иногда к общине присоединялись новые люди. Никого не гнали, были рады и беженцу с севера, и бывшим заключённым — вместе проще. От новичков узнавали хоть какие-то новости. Слух о дивной деревне принёс израненный, чудом вырвавшийся из лап лесной братвы, странник. Кажется, он был немного не в себе, но его жадно слушали. Он говорил охотно, и начинал рассказывать заново, если кто-то желал послушать ещё раз: «есть на свете деревня, где безопасно и сытно, где добрые и справедливые начальники, где каждый, кто приходит с миром, получает приют. Но путь к раю нелёгок — вокруг рыщут шайки бандитов, и мало кому удаётся проскочить». Тому, кто это рассказывал, не удалось.

«Где этот рай?»

«Да на юге, где же ещё… Оклемаюсь, сил наберусь, и снова туда пойду. Кто со мной?»

На юге есть много чего, попробуй, отыщи! Некоторые ушли — никто не вернулся. Что они там повстречали — мечту или смерть — теперь уж не узнать.

Кто был попрактичнее, те и не думали покидать насиженное место. Быт как-то устроен, землянки вырыты, одним словом, прижились люди, глупо от добра добро искать. И Димок тоже решил, что ему на юге делать нечего. Есть там рай, или нет его — неизвестно, а только в прежние времена в тех местах располагались лагеря, потому даже гадать не надо, кто живёт в деревне, и какие там порядки. Не молодой уже, по лесу шастать в поисках приключений на свою, гм-м… голову.

Хоть и не молодой, а обузой для общины Димок не был, наоборот, немалую пользу стал приносить. На удивление другим, он умел находить грибные места, ловко добывал рыбу в лесных озёрах, а главное — чуял, где прячется зверь. То ли от радиации, то ли от постоянных переживаний у Димка вдруг открылся удивительный дар — стал он чуять нехорошие места. Замрёт неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то, и приходит к нему знание: плохой лес, заражённый, туда идти нельзя. Или наоборот: родник чистый, воду из него пить можно.

Таким способностям не сильно удивлялись; и без того вокруг творились разные странности — всему не переудивляешься. Дан человеку необычный талант — надо этим пользоваться. Если ты, старый, не можешь наравне с другими валить лес и копать землянки, так скажи, где растут грибы, или ходит лось, тем и будешь полезен. И Димок говорил.

Минуло ещё какое-то время. Одни ушли на юг, к общине прибились другие. Болтали, что за лесом никого не осталось. Мёртвые города, мёртвые деревни, где угасают последние, почти мёртвые люди. Всякие страсти рассказывали, да такие, в какие поверить совсем немыслимо. Но это было где-то там и с кем-то другим. А в лесу жизнь хоть и не сахар, но всё-же…

А потом Димок решил, что повредился рассудком; как ещё объяснить это тяжёлое, накрепко засевшее чувство; казалось Димку, будто кто-то лезет ему в голову, чьи-то пальчики копошатся в его мыслях. Чудилось, что этот кто-то — лес. Не зверь, и не дерево, а весь лес, целиком. Навидался Димок и спятивших святых, вещающих о конце света и проповедующих разные методы спасения как отдельных личностей, так и всех людей оптом. Видел слюнявых, лепечущих абракадабру, тихих помешанных, и буйных, с азартными воплями скачущих по лесу психов. Значит, настал его черёд сойти с ума, только и всего!

Потом Димок сообразил — это лес так говорит с ним. И неважно, фантазии это больного мозга, или непонятное явление природы, важно, что в результате таких разговоров у Димка в голове сами собой появляются нужные знания. То, что ему стали ведомы полезные свойства трав и грибов, это мелочь. В конце концов, Димок и раньше в этом деле кое-что понимал, просто теперь он стал исцелять новые болезни откуда-то вдруг появившимися незнакомыми прежде травами. Это спасло общину, когда начался мор. Было бы ещё хуже, когда б Димок не смог приготовить целебное зелье.

Хворали все, но по-разному. Дети, те легко, словно насморк подцепили. Женщины почти все перенесли болезнь, она лишь сделала их краше и здоровее. А мужики… мужиков и так не хватало, за то время, что прожили в лесу, одни, в поисках лучшей доли, ушли на юг, другие погибли… так вот, мужчины болели тяжело, многие померли, а кто выжил, сделался вялым да слабым. Какой с такого мужчинки прок? В-общем, переболели все, лишь Дмитрия беда обошла стороной.