Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Из любопытства примерила лакированные туфли на Восточно-Европейской платформе, прошлась в них до окна, а потом увидела полосатые черно-зеленые носки. Носки торчали из-за банкетки и энергично шевелили пальцами. Я сделала еще шаг и обнаружила. Рыжую. Щекастую. Без передних зубов, но с мышиными растрепанными косичками. Чудесную. Из тех редких детей, которым нигде никогда не бывает скучно. Рыжая лежала на полу в этих своих арбузных носках и смотрелась в узкую продольную полоску зеркала, присобаченную вместо плинтуса, - смотрелась, широко раскрыв рот и азартно колупая в нем пальцем. Высунулась из-за банкетки, обернулась к толстухе, пытающейся внедриться в сапог, и звонко сообщила: "Мама! Жуб! Жуб растет!" Я жгуче позавидовала, испытывая желание закатиться под банкетку к волшебному зеркалу – может, в нем у всех растут жубы?

Правда, оказалось, что и у меня нашлось чему завидовать. При виде туфель девочка пискнула: "Какая красота!" Я сняла их и молча подвинула к завистнице. Встать ей в них удалось, а вот пройтись уже нет - дискриминация по возрасту, я считаю. Пришлось пойти искать по магазину, где оскорбленному есть чувству уголок. В уголке высилась тщательно выстроенная композиция из лакированных сапог. Рыжая восторженно потрогала ближайший пальцем, обернулась к своей несчастной взмыленной родительнице: "Мама! Давай ку..." - на грохот метнулась одна из продавщиц - спасать инсталляцию. А девица уже засунула указательные пальцы в дырки на «ложках» для примерки обуви. Пальцы познакомились, поженились, потом в ложках застряли, и она запрыгала по магазину, размахивая ложками и крича: "Рыба-меч! Я рыба-меч!"

К этому моменту дверь открылась, и зашел такой же, как покупательница, корявый, приземистый мужик. Выражение лица у него было виноватое.

- Любаша? Ну как? Может, в другой раз?

Женщина разогнулась, угрюмо посмотрела на мужа.

- Ты сказал, что я могу выбрать любой подарок.

- Да я же не отказываюсь! - испугался муж. - Просто, ну... может... Другую модель?

- Просто это говно какое-то, а не магазины, - с горечью вымолвила отвергнутая сапогом Любаша, озирая ряды насмешливо сияющей обуви. - Даже выбрать нечего!

Она влезла в свои разношенные копыта и побрела к выходу. Муж успокаивающе гудел ей в спину.

Дочка подпрыгивала сзади. На улице семейство остановилась. Солнце пьяным хулиганом ломилось в витрину магазина. Весна сбивала с ног. Но Любаша была мрачна, как почерневший сугроб на обочине. Запоздало разъяряясь, она высказывала понурившемуся супругу все, что думает по поводу Лизетт и обувной промышленности.

Дочь ввинтилась в узкое пространство между родителями. Крепко взяла их за руки. Строго сказала:

- Ну, хватит! Теперь... теперь полетели!

И поджала ноги.

Муж и жена грузно зашлепали по Владимирской, медленно набирая скорость.

Рыжая, в съехавшей набок розовой шапке, болталась в воздухе, запрокинув хохочущее, щекастое, беззаботное лицо:

- Полетели-и-и-и!!!

Так и улетели.

Улья Нова

Синяя лампа

Когда-то Рая была чемпионом в поедании сосулек наперегонки. А еще – заядлым исследователем глубины луж. Не удивительно, что она часто болела ангинами. Для бабушки, прошедшей военный госпиталь, а после многие годы проработавшей врачом в детском доме, каждая Раина ангина становилась маленьким квалификационным экзаменом. Стоило серебристой ниточке градусника сверкнуть выше 37oC, в бабушке что-то заводилось, щелкало, вспыхивало. Она мгновенно превращалась в сурового и непреклонного врача. Доставала из тумбочки необъятную коробку с лекарствами. И после этого капризничать было бессмысленно.

Перебирая в коробке шприцы, ампулы и таблетки, бабушка обычно рассказывала Рае, что после войны, в детском доме, где она работала, самые маленькие воспитанники были сиротами, чьи родители погибли во время бомбежек, на фронте. А дети постарше считались сиротами, ведь, вполне возможно, их родители чахли в лагерях, скитались по этапам. Медикаментов в те времена почти не было. Медицина базировалась в основном на народных средствах и разнообразных припарках, которые по-научному называются «отвлекающие процедуры». Святую веру в пользу отвлекающих процедур бабушка пронесла через всю свою жизнь. Она была уверена в целительном воздействии на организм банок и горчичников. Энергично, не слушая мольбы о пощаде, натирала Рае нос бальзамом «Звездочка». Насыпала в коричневые шерстяные носки горчицу. Ворча, заставляла парить ноги. Рисовала йодом на шее сетку и обвязывала горло колючим шарфом. Но самой удивительной и загадочной из всех бабушкиных процедур была «синяя лампа», медицинский аналог синей птицы.