Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Над крыльцом магазинчика нависает покосившийся ржавый козырек, напоминающий крылышко засушенного жука. Сквозь решетку окна и черные стволы лип видно, как из недр пыхтящего горбатого автобуса неказисто, поспешно высыпаются люди. Изнемогая в очереди за молоком, черпаемым из громадных алюминиевых бидонов, маленькая девочка переминается с ноги на ногу, ковыряет мысом выщерблину на месте отколотой плитки и начинает прислушиваться, отделяя от густого магазинного гула плескание рыбы в деревянной кадке, стук разделочных топоров в закромах мясного отдела. И, наконец, освоившись, различает, как вязко, липко, топко, причмокивая, льется подсолнечное масло в чью-то бутылку с пластмассовой крышечкой или самодельной целлофановой затычкой.

В очереди ткут паутину шепота с узелками более громких выкриков, приглушенных вздохов и повторяющихся причитаний. Осколки сплетен долетают упаковками и в развесную. Бормочут о женитьбе единственного наркомана городка, о буфетчице, ворующей из школьной столовой капусту, о пропаже Соньки-дурочки, о бездетной полковнице, которая каждую весну топит в ведре дворовых щенков. Объясняют, как вязать из старых тренировочных и ношенных байковых халатов круглые половики. Жалуются, что недавно несколько старушек отравились брусникой, которую украдкой продают на станции, тут рядом, возле входа в заброшенную башню-водокачку.

Бывают такие дни, когда привозят все сразу и в магазинчике продается столько вкусных вещей, что глаза разбегаются, в уме самопроизвольно производятся подсчеты и не вспомнить, за чем именно пришел. В такие дни, как-то разузнав, учуяв или угадав, сюда сбредается поглазеть, пошептаться, потолкаться и чем-нибудь запастись весь городок.

- Клюква в сахаре, свежая, – продавщица в кружевном голубом чепчике, кружась, указывает на полки, где выстроена розовая пирамида из пачек киселя и голубая пониже – из коробочек с клюквой, – изюм в шоколаде только вот привезли. Ириски, они каменные, ой, деточка, только не грызи, а то зуб.

Леденцы пестрят в витрине разноцветными фантиками, краска с которых сходит от воды, и на клеенке останется воспоминание – бесформенное, ничем не смывающееся лиловое пятно.

Кто-то берет спички и соль, кто-то застыл, разглядывая свиные морды колбас, висящие вдоль стен. Или наблюдает за сливочным маслом. Оно называется «крестьянское» и отрезается большим ржавым ножом-саблей, ручка которого обмотана зеленой изолентой. Конечно, лучше не брать это желтое, ломкое, лежалое масло, тающее на шуршащей кальке поверх квадратной чаши синих весов. Зато как дрожит острая одноглазая стрелка, выбирая, в какую бы из цифр уткнуться.

Впереди старушка из соседнего подъезда, в стоптанных войлочных сапогах, в пыльной шифоновой косынке, приколотой к кукольному шиньону рядком черных невидимок, хочет попробовать окорок, что лежал еще вчера за стеклом холодильника, перевязанный грубыми шерстяными нитками. А сегодня в холодильнике-витрине голубая, прохладная пустота. Поэтому старушка просит «два молока». И бережно укладывает бело-голубые пирамидки в коричневую нейлоновую авоську, ручки которой укреплены изолентой, как и нож для масла.

В магазинчике кафельная сырость. Пахнет кислой капустой, какао, рыбой, землей, налипшей на картофель. А еще цейлонским чаем, конфетами «барбарис», солеными огурцами, подгнившим луком. В тихом убаюкивающем шуме, между мясным и бакалейным отделами за железную петельку к оконной раме подвешена небольшая клетка. Многие суетливые, спешащие покупатели вообще не замечают ее, другие почему-то уверены, что клетка продается. Окончательно определяясь, что сегодня возьмет, складывая в уме, сколько придется уплатить, не всякий сразу разглядит из очереди лимонное тельце спящей на жердочке канарейки, что спрятала мокренькую встревоженную голову под крыло.

Птицу утомляют резкие неожиданные выкрики, стуки, магазинный гул, запахи рыбы, гнили и одеколонов. Но особенно ее доводят сюсюкающие дети. Они просовывают между прутьями клетки всякие неожиданные предметы: обертки от конфет, фольгу от жвачки, свернутую в обручальное кольцо, крышечки от лимонада, солдатиков, колпачки фломастеров, монетки, скрепки и пластмассовые ножнички от набора «Парикмахерская».

От шума, выкриков, смешков и обожания всех этих надувающих пузыри из слюны детей канарейка потеряла аппетит, похудела, разучилась летать и петь. Со временем птице удалось отыскать особое место ровно посередине жердочки, куда никто никогда не дотягивается. Там можно целый день дремать, не обращая ни на кого внимания, вцепившись костяшками крохотных пальчиков с коготками в жердочку, исклеванную предыдущим жильцом клетки – синим волнистым попугаем, выдержавшим два с половиной года магазинной жизни. После удачной попытки к бегству, после безумного получасового метания под потолком в тусклом свете пыльных ламп, его истощенная тушка стала добычей кошек – бойкая серая компания кочует между прилавками под ногами покупателей.