Из дневника фотолюбителя. Сборник рассказов

Не надеясь на что-то хорошее среди снимков и понимая, что делались они непроизвольно, почти на автомате, я взглянула на них. Многие снимки пришлось убрать — размыты, но момент моей встречи с красавицей лесной очень порадовал. Вот и лосёнок догоняет мать, а второй лосёнок, оказывается, споткнулся, когда наткнулся на меня и упал на колено. В этот момент и поймал его мой фотоаппарат. Как же я удивилась и обрадовалась этим снимкам.

Был и самый первый снимок, почти профессионально сделанный. В застывшем на снимке взгляде зверя на меня вполоборота диким глазом на гордо посаженной голове смотрела прекрасная лесная красавица лосиха. Непокорность, растерянность, тревога перед опасностью, конечно, за маленьких лосят — всё было в этом взгляде. Испуг дикого зверя от моего появления был, наверное, обычным для лесного животного. На протяжении всей своей жизни привыкшие к напряжённому ожиданию любой опасности, чуткость и осторожность у них всегда рядом со страхом, даже у зверя сильного, такого как лось, а тем более лосихи с детьми. А вот я ещё долго не могла забыть свой почти животный испуг и страх, когда чуть не столкнулась с лосихой, глаза которой, когда она вскочила, оказались над моей головой. Ведь она могла ударить меня ногой. К счастью, этого не случилось. Взгляд этой дикой красавицы зелёного леса на фотографии стоил моего риска.

До сих пор даже спустя многие годы этот снимок заставляет меня улыбаться при воспоминании о необычной встрече в прохладном утреннем лесу с необычной лесной красавицей и её лосятами.

Музыка утра

Раннее утро. На востоке полыхали яркие зарницы. Солнце медленно, по-хозяйски выползало за горизонтом и, казалось, будто не спешило начинать новый день. По узкой лесной тропинке, опираясь на велосипеды, двигались трое — Юрий Михайлович, его жена Катерина и я. Хорошо протоптанная вначале пути лесная тропа уводила нас в густые заросли, вдоль которых серой лентой тянулась наша тропинка и вела к заповеднику.

Первые всполохи солнца с трудом пробивались сквозь лесную чащу. Будто кинжалами яркие лучи, пронизывали густые заросли кустов, низкорослых деревьев, падали на листву, отчего на зелёных листьях капельки росы вспыхивали ослепительным блеском, словно осыпанные драгоценными бриллиантами, и, скатываясь вниз, рассыпались бриллиантовой пылью. Было похоже, что солнечные лучи, мокрая листва, капли росы в этой лесной глуши вели свою, неуловимую для обычного слуха, музыкальную партию, очаровательную, тонкую. Лес просыпался, наполняя всё вокруг таинственными звуками, неповторимой музыкой лесного утра.

Эти красивые места были мне незнакомы. Вскоре тропа привела нас к большой лесной поляне, дальше простирался луг, где в густой высокой траве знакомая тропа почти затерялась. Здесь Юрий Михайлович — егерь местного заповедника с женой, которая работала ветврачом, отправлялись домой. И до условного места за рекой мне придётся добираться самостоятельно. Мои друзья свернули навстречу солнцу, к востоку, а я двинулась по еле заметной тропе, на которую мне указал Юрий Михайлович.

Среди сочных луговых трав, как на красивом цветастом сарафане, были разбросаны полевые цветы. Я остановилась, чтобы сделать несколько приятных и красивых снимков. За утопающим в ромашках лугом журчала небольшая речка, не спеша и плавно неся свои воды. Утренний туман плотным белым покрывалом низко стлался вдоль речушки. По течению на высоком правом берегу тёмной полосой тянулся сосновый лес с перелесками белоствольных берёзок и рябины, на опушке которого должны встретить меня друзья из местного заповедника, где разводят зубров.

Осторожно, чтобы лишний раз не стряхивать на себя обильную утреннюю росу с травы, которая кое-где была в мой рост, я пробиралась с велосипедом к речке. Вскоре моя тонкая куртка промокла и мне пришлось остановиться, чтобы хоть немного как-то утеплить себя — простуду подхватить не хотелось, да и чувствовалась усталость. Напоённые ночной росой травы, ещё не скошенные, тяжёлые, низко клонились к земле. Но отдохнувшая за ночь влажная трава, цветы уже поднимались к теплу солнца, медленно раскачиваясь на ветру. Жёлто-белые головки ромашек, колокольчики на тонких стебельках, кувшинки, бело-розовые лилии жалобно всхлипывали, поскрипывая под каждым шагом моих сапог.