Из дневника

Роман мой. Хвалят не роман, а меня. Я говорю об «Отечественных записках», «Неделя» и «С.-Петербургских ведомостях», но говорят, что я пишу, не обрабатывая, не забочусь о художественности. Это правда. Если бы я имел средства жить в отдельной комнате, не забирать вперед денег я писал бы гораздо спокойнее и лучше, чем теперь. Кроме того, я корректуры не читаю, а это самое главное. А мой роман вынес много мытарств: рукопись переписывали

— я переписку не читал, хотя и просил ее у Некрасова; переписку сокращали, делали помарки, с нее набирали и с корректуры печатали. И все мои работы страдают этим.

ПРИМЕЧАНИЯ

ИЗ ДНЕВНИКОВ Ф.М. РЕШЕТНИКОВА

Из дневника Ф. М. Решетникова, — Отрывки из дневника печатаются по изданию: Решетников Ф. М. Полн. собр. соч. в 6-ти т., т. 6. Свердловск, 1948, с. 261–329. Однако и здесь он опубликован был далеко не полностью — частью из-за утраты текста, а отчасти по иным соображениям.

О дневнике знали некоторые из современников Решетникова, пережившие его: Г. И. Успенский, П. И. Вейнберг, М. А. Протопопов, А. М. Скабичевский.

Однако они редко ссылались на дневник и еще реже приводили выдержки из него. Наследники писателя, надо полагать, внимательно прочли этот жестокий документ. Вероятно, учитывалось и то обстоятельство, что Решетников не всегда был объективным в оценках тех последователей революционных демократов, кто — вместе с ним самим — в трудные 1863–1870 гг. противостоял напору реакции.

На эти обстоятельства намекнул Г. И. Успенский в некрологе о Решетникове, заметив: «По обстоятельствам, зависящим не от нас, пользоваться дневником мы не можем». Человек, родственный Решетникову по обостренному чувству справедливости, он не сочувствовал таким публикациям, которые могли бы бросить тень на репутацию как умершего писателя, так и еще живых его современников, участников литературных полемик недавнего прошлого, некоторые из которых были настоящими властителями дум целого поколения.

Дневник Решетникова надолго остался для историков литературы своего рода взрывоопасной зоной. Биографы пробирались по его записям — особенно поздним, — как по густо заминированному полю. В них не могла прозвучать вся правда о литературных отношениях 1860-х годов, что понимал еще такой правдолюбец, как Г. И. Успенский. Если, например, Решетникову почудилась барская снисходительность и пренебрежение со стороны многих знакомых ему петербургских литераторов, если он предполагал, что его рассматривают как наемного литератора, которого можно эксплуатировать, то ведь Г. И. Успенский помнил и о другом. Он не мог игнорировать того, что именно в демократических изданиях приметили Решетникова и открыли ему путь в большую литературу. Что он сам называл себя с гордостью их сотрудником. Что там были опубликованы почти все его произведения. И что в субъективно нелегком для мнительного Решетникова общении с Некрасовым (как-никак двадцать лет разницы в возрасте!), Антоновичем, Пыпиным, Курочкиными, Вейнбергом,

Благосветловым произошло идейно-художественное самоопределение и творческое созревание писателя-демократа.

В дневниковых записях Решетникова немало противоречии. Часть из них обусловлена субъективными причинами, другие же — причинами объективными, ибо являлись отражением противоречии российской действительности. Особенно обижала его та недоверчивость к нему в «Современнике», которую не все из сотрудников скрывали от молодого, никому не известного начинающего писателя и которая была следствием жандармских провокаций, вследствие которых власти обрушились на Чернышевского, Писарева, Михайлова и др.

Дневник Решетникова — не только жестокий, но еще и оптимистический документ. Он свидетельствует о том, что Решетников не изменил демократическим убеждениям, не утратил гуманистического пафоса. Невзирая на тяжелые, подчас трагические обстоятельства, молодой писатель в своем идейно-художественном развитии шел по восходящей линии. На своем пути в литературу этот выходец из низов, столкнувшись, казалось бы, с неодолимыми препятствиями, проявил большое мужество, волю и верность своему призванию.

По дневнику можно судить, как Решетников стал писателем вопреки жизненным обстоятельствам и настояниям родных, близких и тех, кто толкал его на путь благополучного чиновника. Это был своего рода духовный подвиг, о значении которого в полной мере можно составить представление лишь с учетом дневника Решетникова.

С.Е. Шаталов

Предисловие к сборнику:

Ф.М. Решетников. Повести и рассказы. М., «Советская Россия», 1986 г.

Комментарии С.Е. Шаталова к дневникам Ф.М. Решетникова:

… я не долго проживу… — Смысл этой записи полнее воспринимается с учетом одного обстоятельства, которое засвидетельствовано Г. И. Успенским.