Из дома

Но никто из взрослых не знал всего, что было в школе. Учителя на собраниях тоже не все рассказывали. Не могла же Александра Ивановна рассказать, как однажды, еще осенью, когда наступили первые морозы и уже надо было топить печку, она забыла отдать с вечера ключ уборщице. Когда мы пришли в школу, на дверях висел большой замок, а она очень сердито прокричала нам:

— Идите, разбудите свою Шурку, я не добудилась.

Мы всей школой отправились к ее дому. Сначала мы громко кричали у нее под окном, но она не слышала. Никто из нас не хотел войти к ней. Тогда мы решили затолкнуть в ее дом Витьку, он был вообще дурачок, его даже прозвали Sylttypaa [9]. Мальчишки стали держать дверь, чтобы он не вышел. Но вдруг мы услышали, как мужской голос громко заорал в комнате, мальчишки отошли от двери, Витька весь красный выскочил на улицу, а за Витькой вышел военный в шинели и галошах на босу ногу. Из-под шинели были видны белые кальсоны с завязочками. Он дал ключи и сказал:

— Идите в школу. Александра Ивановна сейчас придет. Еще он крикнул вдогонку:

— Затопите печки. Марина Иосифовна уехала в район.

Но мы не сразу пошли в школу, а стали кричать под окнами:

— Huora, huora! [10]

Мы пошли в школу, но печку топить не стали, а решили побить нашу Шурку. Мы положили много дров на пороге и приоткрыли дверь. Когда она начнет перешагивать через дрова, мальчишки толкнут дверь и свалят ее. Придумал все это Аатами Виролайнен. Сам он сел на табуретку, которую он поставил на учительский стол, и закурил папиросу. Мы, девчонки, испугались, когда увидели Шурку в ее сером кроличьем берете, бегущей по деревне. Мы быстренько спрятались под парты. Вдруг вскрикнула и застонала наша учительница, мы вылезли из-под парт, подошли к ней. Она не могла подняться. Я увидела, что одна нога у нее как-то странно вывернута, на глазах у нее были слезы. Она кусала губы, наверное, чтобы не плакать. Я с девочками побежала за медсестрой, но всю дорогу мы твердили:

— Так ей и надо.

Пришла медсестра Аня и послала мальчишек за носилками. Мы все вместе унесли Шурку в медпункт. Аня сказала, что у нее сломана нога. Мы слышали, как Шурка объясняла медсестре, что она споткнулась и упала. С тех пор мы прямо при ней называли ее «huora», другую учительницу, которая учила второй и четвертый класс, мы прозвали musta perse [11]. Но наши учителя все-таки не понимали, что мы им говорили.

В конце года в наш класс пришла новая девочка — Катя Золотарева. Ее отца прислали агрономом в Ковшово. Она была русская и ничего не понимала по-фински. Кроме того, у нее на шее был красный пионерский галстук. У нас в школе еще не было пионеров, но все мы знали стишок про пионера: «Pioner pitka kiel', lampaan merkki kaulaas» [12].

Катина мама, наверное, боялась школы, она каждое утро провожала ее, а Катя тихо сидела все перемены за своей партой. Мы скоро перестали ее замечать. Она ведь не понимала ни слова по-фински, а наши мальчишки не умели дразниться по-русски, получилось так, что ее как бы и не было у нас.

СТРАШНЫЕ СНЫ, ПРАЗДНИКИ И АРЕСТ МАМЫ

Перед весенними каникулами я заболела. У меня была высокая температура, я теряла сознание и бредила. Мне казалось, что я с мамой и папой иду по нашему высокому железнодорожному мосту.

У меня начинала кружиться голова, и я падала с моста в речку и громко кричала. Этот сон повторился несколько раз. Наконец, я открыла глаза и увидела дядю Антти, он положил мне на лоб холодное мокрое полотенце, поменял промокшую ночную рубашку, мне стало хорошо и спокойно, и я заснула. Но потом мне приснилось, будто я собираю цветы у речки, и громадные белые птицы летят у меня над головой. Птицы опустились и начали щипать и клевать меня до крови. У них были страшные красные глаза и длинные цепкие когти на холодных красных лапах. Я опять начала кричать. Дядя Антти мочил полотенце, дал мне большую таблетку аспирина, и я снова заснула.

Утром у меня не было температуры, только голова была тяжелая. Я позвала старую бабушку и попросила ее посидеть около меня. Бабушка была горбатая на один бок и такая маленькая, что ей пришлось поднять вверх руку, чтобы потрогать мой лоб. Потом она посмотрела назад, увидела в углу стул, подтащила его к кровати. Стул тихо и жалостливо заскрипел под ней.

— Что же тебе рассказать? Ты уже все знаешь.

— А кто первый поселился в деревне и откуда он пришел? — снова попросила я.

И бабушка рассказала мне, что, когда она была маленькой, в нашей деревне уже было больше десяти домов, но, когда ее бабушка была маленькой, у нас было всего пять домов. Они, все пять семей, были родственниками и пришли все вместе откуда-то издалека, построили свои дома на лугу у речки, а вокруг были дремучие леса.

В лесах было много волков. Медведи тогда приходили есть овес на овсяное поле, близко к домам. Еще она рассказала, как по жребию брали на турецкую войну и что на этой турецкой войне был ранен ее муж. Он уже работать не мог, да его еще и лошадь лягнула. Он скоро после этого умер. Бабушка замолчала.