Из двух зол (СИ)

В последнее время, к сожалению, слова «общая палатка» часто заменялись словом «умиральня». Больной зуб был ерундой, больной живот — тоже. А вот отравления, переломы и гноящиеся раны лечить было некому. За последний год в умиральне скончались двое: Перси, который не оправился от порки, и Джонни, наступивший на ядовитого морского ежа.

Седрика унесли, и Вождь улыбнулся Морису одними губами, давая понять, что ответ пришёлся ему по душе. Излишняя сентиментальность, такая, как если бы Морис вдруг решил забрать Седрика к себе и ухаживать за ним, была ни к чему охотнику и воину.

Племя разбрелось. Малыши молчаливо забились в палатки, охотники, чтобы заполнить неловкую паузу, громко говорили и смеялись, точили гарпуны для предстоящей рыбалки. Вождь спустился с трона, устроенного на выступе скалы, и направился к своей пещере.

Все члены племени жили в шалашах, кроме Вождя и Ральфа. С тех пор, как хилые ральфовы шалаши разваливались и ломались от малейшего порыва ветра, прошло много лет, и пара пережитых под открытым небом бурь поставила мозги на место. Джек отдал приказ построить жилища из пальмовых листьев, хвороста, поваленных небольших деревьев: на площадке перед его троном и пещерой теперь полукругом стояли крепкие шалаши, побольше для малышей, спящих по пятеро и по шестеро, и поменьше для охотников и их мальчиков. Само собой, от проливного дождя они защищали плохо, и с годами над ними выросли навесы, сделанные из тех же ветвей и стволов. Охотникам, которых было довольно мало, повезло: ткань парашюта, найденная на вершине горы, была достаточно велика, чтобы закрыть навес над их палатками полностью.

Строили всё, конечно, малыши. Либеральные методы Ральфа, не возымевшие эффекта в первое время пребывания на острове, Джек отменил, и теперь на строительство малышей сгоняли охотники с кнутами. Ральф и близнецы, опять же в пику Джеку, работали вместе с ними, а не с охотниками. Было бы заметно, как Вождь зеленел от злости и бессилия, но, к счастью, его лицо скрывала бесстрастная маска. И что он должен был сделать? Приказать перестать работать троим сильным, выносливым охотникам, благодаря которым постройка шла быстрее в два раза? Такой приказ был бы глупостью, и Джек смолчал, зная, что отыграется на нём наедине.

Иногда Джек жалел, что сохранил ему жизнь. Ральф был бельмом на глазу, воплощением совести и доброты, и к тому же смел публично перечить ему, Вождю. Однако Джек не любил отступаться от своих слов. Помиловал — значит, так тому и быть. Тем более, в первые годы (также как и сейчас) проблем хватало и без Ральфа, а он даже каким-то образом помогал их решить.

Главной проблемой стала еда. Подожжённый во время охоты на Ральфа остров сгорел на три четверти вместе с плодовыми деревьями и злополучными свиньями, из-за которых, если подумать, и начался когда-то весь сыр-бор. Еды стало так мало, что пришлось действовать Хрюшиными методами: переловить всех свиней и держать их в загонах. А вокруг оставшихся фруктовых деревьев Джек теперь выставлял караул из трёх-четырёх охотников, чтобы прожорливые малыши не зарились на общественное добро. Именно это сделал Седрик, за что и был наказан.

Конечно, за несколько лет выросло много деревьев, но они пока не давали плодов. Остров, после пожара походивший на обгорелую головешку, теперь снова покрылся зеленью, но для еды эта зелень, увы, пока не годилась. Джек знал, что ту давнюю непоправимую оплошность, которая стоила им еды и беззаботной жизни, племя помнит, и ему было важно, чтобы никто не подрывал его авторитет ещё больше. А Ральф именно этим всё время и занимался: отпускал язвительные комментарии, которые племя хотело или не хотело, а запоминало.

Увидев лицо Ральфа, направляющегося к пещере, Джек понял — опять идёт возмущаться и давить на совесть. Джек сомневался, что совесть у него есть, но разговоры с Ральфом всё равно отдавались какой-то неловкостью.

— Десять ударов, — начал без приветствия Ральф, хмуро глядя на Вождя. — Десять ударов просоленной лианой за два съеденных манго. Не многовато?

— А ты что предлагаешь? — спросил Джек, вытаскивая из естественной ниши в стене отточенный костяной гарпун с резным узором на рукояти. — Один удар за каждый фрукт?

— Если бы ты по такому принципу наказывал всех, то больше всех досталось бы спине Роджера и твоей.

— На то я и Вождь, — он пожал плечами, присел на корточки и принялся шлифовать острие плоским камнем. — Ты был главным — и работал за всех. А я за всех ем. В этом плюс власти, понимаешь?

— Джек, с ними надо мягче… — начал Ральф, но Джек не дал ему закончить.

— Не зови меня так, — он вскочил как ужаленный и, приблизившись к Ральфу, посмотрел на него сверху вниз, опаляя безжалостным взглядом синих глаз. — Я Вождь. Повтори. — Ральф молчал, глядя куда-то ему в переносицу. — Повтори! Кто я?

— Джек, — Ральф упрямо поджал губы. — Ты Джек Меридью.

Джек наотмашь ударил его по лицу. Ральф покачнулся, но устоял, и даже не поднёс прохладную ладонь к пылающей щеке.