Из двух зол (СИ)

— Как это мы снова оказались в одном лагере? — спросил он, поворачиваясь к Джеку. Тот сидел за спиной Ральфа и тоже молчал, глядя вниз, на догорающий костёр, на шалаши.

— Ненадолго.

— Понимаю, — Ральф кивнул. — Ты всё сделаешь, чтобы это исправить. Всё сделаешь, чтобы оказаться на моём месте.

— Ты свихнулся? — Джек вскинулся и бешено, яростно глянул на Ральфа. Ральф лёг на живот, перекатился на спину и посмотрел в свирепое лицо Джека снизу вверх.

— Извини, оговорился. Думал о другом. Чтобы не оказаться, конечно.

Джек успокоился и снова замер, почёсывая виски. Ральф ножом сбрил ему часть волос, чтобы не мешались в бою, оставил только довольно широкую полосу ото лба до макушки, переходящую в длинный, до лопаток, хвост. Выглядел теперь Джек воинственно, дико, как раз так, как и надо для поднятия морального духа. И его самого, и племени.

Джек посидел ещё пару минут, а потом ушёл спать, зашуршал листьями, завозился, устраиваясь. Ральф сразу же последовал за ним, наткнулся на его ногу в темноте, запнулся и чуть не упал. Осторожно лёг, касаясь плечом спины Джека, и замер. Раз Джек отвернулся, значит, говорить больше не хотел, но на этот раз Ральфу было что сказать, и это были совсем не злые слова.

— Спишь?

Джек тяжело вздохнул и повернулся.

— Чего тебе?

Ральф не обиделся на грубый ответ. Он чувствовал, как Джек волнуется из-за завтрашнего, и всё ему простил.

— Я хотел тебя попросить.

— Давай быстрее, я спать хочу. Мне надо набраться сил, чтоб тебя.

Он правда устал и вымотался за день, столько всего передумал, а теперь Ральф опять полез к нему с нравоучениями. Но Ральф почему-то положил руку ему на плечо — не случайно, Джек был уверен — и тихо сказал.

— Выживи. Ты единственный, кто действительно может быть Вождём. Ни я, ни Роджер на эту роль не годимся. Ты нужен племени, без тебя Роджер всех перережет. И ты… нужен мне.

Конечно, Джек знал, что Ральф имел в виду: без него, Джека, Роджер первым делом прирежет Ральфа. Но прозвучало это в ночной тишине совсем не так, и Джек не удержался. Протянул руки, и Ральф странно послушно скользнул к нему в объятия, не отталкивая и не замирая, как изваяние. На самом деле, Джек всё ещё планировал поспать, просто притиснул его к себе, чтобы погреться. Но Ральф обнял его с такой готовностью, и в ней читалось столько всего, что Джек понял — поспать не выйдет.

Он перевернул Ральфа на спину, навалился сверху, и тот обнял его руками и ногами, запуская пальцы в полоску волос, сейчас распущенную. Раньше он никогда так не делал, и Джек глухо застонал от возбуждения. Ноги Ральфа разъехались сами, приглашая, он был весь горячий и — Джек даже сначала не поверил ощущениям — тоже был возбуждён. Хотел его. Сам напросился, не подставлялся с унылым и покорным видом, а ёрзал и потирался впервые твёрдым членом, тяжело дышал. И даже в темноте было видно, как пьяно поблескивают у него глаза.

Джек толкнулся внутрь и охнул, потому что Ральф сразу умело сжался и сам выдохнул от острых ощущений. Джек уткнулся лицом ему в шею и двинулся, чувствуя, как приятно руки Ральфа поглаживают голову, вплетаются в воинственную полоску волос. Несколько секунд он двигался медленно, смакуя странную податливость и чувствительность сильного тела, а потом сдался и задвигался резче, нервно и хаотично.

— Джек, — блаженно выдохнул Ральф и сразу же осёкся, втягивая голову в плечи. С Джека бы сталось сменить милость на гнев и прямо сейчас разбить ему губы, но, почему-то, на него это подействовало совсем не так: он дёрнулся, замер, и с тихим стоном опустился вниз, прижимаясь к Ральфу всем телом и срывая с его губ первый болезненный, жаркий поцелуй.

Раньше ему и в голову не приходило целовать Ральфа. Телячьи нежности для девчонок ещё уместны были с некоторыми особо ласковыми малышами, может быть, между близнецами, но Вождь ни с Ральфом, ни тем более с Роджером не считал нужным целоваться.

Ральф понял и почувствовал, что на этот раз настоящее имя подействовало на Джека иначе, и нарочно замолчал. Сколько раз Джек срывал на нём злость, стоило позвать его по имени, а теперь ему, видите ли, самому этого захотелось. Ральф притих и замер, и Вождь, первое время двигавшийся и постанывавший, замер.

— Эй, что не так?

Ральф помотал головой:

— Нет, всё хорошо.

Джек кивнул и продолжил, снова жарко дыша Ральфу в шею, но тот больше никакого энтузиазма не проявлял, лежал тихо и не шевелился. Джек задвигался быстрее, силясь понять, что делает не так, и не мог. А Ральфу стоило большого труда молчать: впервые ему самому было приятно, впервые Джек проявил хотя бы какой-то намёк на ласку, и ему хотелось вскинуть бёдра, подталкиваясь поближе, приподнять ноги и согнуть колени, чтобы было ещё приятнее, хотелось, чтобы Джек снова поцеловал, но злорадство и мелочная мстительность взяли верх. Джек опёрся на локти, обессиленно опустил голову и замер. Двинулся, прислушался — никакой реакции.