Из двух зол (СИ)

Не помня себя, он добрался до крепости и ввалился в палатку, где, бездумно уставившись вверх, лежал Сэм с круглой кровавой дырой в горле. Долгие мгновения Эрик стоял и смотрел на брата, раскинувшегося, мёртвого, а потом ноги его подкосились, и он рухнул прямо там, где стоял, утыкаясь лицом в сцепленные намертво руки. Сэм умер. Сэм звал его, конечно, звал на помощь, но он был далеко и не пришёл. Не защитил его, слабого, от смертоносного удара копья.

Эрик зарыдал, крупно содрогаясь, не смея даже прикоснуться к телу рядом с собой. Наконец, он собрался с силами и подполз выше. Сэм был ещё тёплый и мягкий, и Эрик подхватил его, прижал его голову к своей груди, пачкаясь кровью. Под головой и шеей Сэма на песке растеклось чёрное пятно. Эрик стиснул брата крепче и погладил по вьющимся волосам, утыкаясь лицом в макушку, не испытывая отвращения к мёртвому телу. Баюкал его на руках, как Роджер вчера баюкал Генри, и не стеснялся плакать. Жизнь, и так поглумившаяся над ним, забросившая на этот островок без шанса спастись, всё же дала ему когда-то подарок. Зеркало, двойника, копию. Человека, с которым ещё в материнской утробе у Эрика сложилась такая прочная связь, что он не мог расстаться с ним надолго.

Тогда, больше десяти лет назад, когда их прямо из школы забрали в аэропорт, по ошибке Сэма отправили в другой самолёт. Эрик долго ждал его, думал, что Сэм просто задерживается, а потом увидел, как он с толпой ребят — тех самых чёртовых ублюдков, что спали сейчас в шалашах — поднимается в другой самолёт. Эрик завопил и бросился прочь, выпрыгнул из самолёта и догнал брата. Успел за ним. Он знал, что самолёт, в который его посадили сначала, конечно, долетел до пункта назначения, не попал в бомбардировку, не разбился. Но он сел вместе с Сэмом, вместе с ним выбрался из воды на песок, вместе с ним побежал на звук рога, в который трубил Ральф. Он всегда был с ним вместе, а теперь Сэм, холодеющий и белый, был мёртв. Эрик остался один.

Когда Сэм стал совсем холодным, Эрик опомнился и уложил его на листья. Он знал, кто это сделал. Он даже знал, почему. Из всех ублюдков на подобное был способен только Роджер, которого как раз всю ночь не было в крепости, который всю ночь не спал. Ещё с вечера Эрик посочувствовал ему, даже переживал за него, зная, какую боль он испытывает. Что же, Роджер не преминул поделиться своей болью. Таким вот странным образом.

Эрик нашёл его у костра. Роджер не прятался — Роджер никогда не прятался — он стоял у огня и развязно жевал мясо. Окровавленное копьё он не потрудился ни спрятать, ни отмыть. Эрик встал напротив него и глянул ему в глаза. Он уже давно, десять лет назад знал, что из глаз Роджера смотрит сама смерть, но теперь его даже передёрнуло. От боли за Сэма, от страха, от одиночества.

— Зачем ты убил его? — голос Эрика прозвучал странно глухо, болезненно. Роджер ухмыльнулся.

— Чтобы не мучился. Он бы всё равно умер. Это был акт милосердия.

Эрик взвился.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так! Он поправлялся, он уже смог бы вставать на днях! Ты просто захотел его убить! Как я ненавижу тебя… Все ненавидят. Сегодня Джек тебя убьёт, и никто не пожалеет о тебе. Убийца.

— А ты так уверен, что Джек со мной справится? — хмыкнул Роджер, расплываясь в жуткой улыбке душевнобольного человека.

— Тогда я ему помогу, — твёрдо сказал Эрик.

— Это будет нечестно, — Роджер продолжал ухмыляться. — Джек пообещал честную схватку за трон Вождя, так что если со мной хочешь драться и ты — так давай. Прямо сейчас. Бери своё копьё.

Эрик никогда никого не убивал. Толпа, что уничтожила Саймона, была велика, но их с Сэмом в ней не было. Хрюшу убил этот мерзавец. Персиваля, Харольда, Сэма — тоже. Эрик никогда не считал себя способным на убийство, но теперь вдруг понял, что выхода у него не остаётся. Он должен был либо отомстить за Сэма, либо погибнуть в честном бою и спустя час после расставания воссоединиться с ним. Если, конечно, существует жизнь после смерти, если им будет где воссоединиться. Эрик знал, что Рай (если он есть) им обоим не светит. Он никому на этом острове, кроме Ральфа, не светит. И Саймона. И Хрюши. Но даже единение в Аду было лучше, чем дикая жизнь в одиночестве.

Эрик вдруг понял, что чертовски устал. От острова, Вождя, палаточной площадки, шалашей, скорлупок с водой. Ему хотелось, чтобы всё это оказалось страшным сном. Чтобы он проснулся от кошмара, вздрогнул, и понял, что никакой войны не было, никакой эвакуации, ни Вождя, ни Роджера, ни мёртвого Сэма. А Сэм бы спал в соседней кровати, маленький, одиннадцатилетний, а наутро они съели бы тосты и пошли в школу.

Но Эрик знал, что дивным сном было то, прошлое, с тостами, школой и весёлыми переменами. А реальностью был Роджер, ждавший его на площадке, чтобы драться насмерть.

Эрик зашёл в шалаш и глянул на Сэма, но долго не выдержал — отвернулся. Взял своё копьё, вернулся, встал напротив Роджера.

***

Джек проснулся от шума. Подскочил, как ужаленный, вскинулся. Ральф, такой же растрёпанный и ошалевший сидел рядом.

— Что это? — Ральф бросился к выходу из пещеры, глянул и вскрикнул.