Из грязи и золота (СИ)

И еще было приятно думать о новой духовке, ковре в гостиную, молекулярной копии картины, на которой двое мужчин в черном сидели за желтым столом в красной комнате, а на ковре так трогательно змеился телефонный провод. Провод, только подумать. Он совсем недавно нашел ее в каталоге галереи в Среднем Валлейне. Чем-то ему ужасно понравилась эта картина, только стоила как настоящий антиквариат. Приятно было думать о новом столе, расширенной подписке и улучшенной аудиосистеме. Вот на это все ему денег хватало.

Или на то, чтобы устроить все так, чтобы те, кто выживет и вернется в город, избежали проблем с законом. Речь, конечно, шла о Клавдии, Тамаре и, пожалуй, Айзеке, впрочем, Айзека можно было и бросить. Рихард закон не нарушал и мог вернуться в город совершенно бесплатно.

И о том, чтобы устроить всем счастливую жизнь, думать было неприятно. Если оценивать благополучие Клавдия в молекулярных копиях картины, то Рихард был готов заплатить примерно половину багета.

С другой стороны, если Клавдий умрет, или Дафна выпишет ему штраф — все остальное потеряет смысл. Значит, Рихарду прямо сейчас нужны были деньги на взятку и медикаменты. Примерно полторы картины, распылители, подставка для стола и кисточки для ковра на сдачу.

Рихард тяжело вздохнул. Встал, выпрямился и последний раз посмотрел на свои накопления, которых ему пока хватало на столы и картины. Если все окажется зря — он сам сотрет Арто и будет разводить на балконе гигантских мухоловок.

Он вышел из конвента и уставился в окно. Окно выходило на реку, на реке серебрилась пустая абра Айзека. На причале загорала девчонка, и то, как она добивалась загара без белых пятен Рихард очень одобрял.

— Аве, Арто, — позвал он. — Это что за дивное создание?

— Эта? — Марш не стала подключаться к транслятору, и это было хорошо, потому что ее мрачную рожу Рихард как раз не одобрял. — Дженни Фовински. Сказать ей, чтобы зашла? Или чтобы оделась?

— Не стоит. — Может, провидение решило компенсировать отсутствие картины, но спать с компенсацией было неуместно. В конце концов, еще только десять утра, и Рихарду давно не двадцать. — Вызови мне лучше Карла Хоффеля. И пусть он прихватит… я тебе передал список, его нужно провести так, чтобы он понял, что взять, но не поняла Дафна.

Арто несколько секунд молчала, и Рихард представил, как она сосредоточенно листает список.

— Он потребует денег, — наконец сказала она. — Тут половина… препаратов нелегальные, их даже Орра не привезла.

— Потому что у Орры их нет и достать их неоткуда. А у Карла есть, я вчера узнал. И узнал, сколько денег он хочет.

— Ты узнавал, сколько денег потребует человек Волански, чтобы незаметно протащить сюда нелегальные препараты для Клавдия? — Скептицизмом в ее голосе можно было потравить три ящика роз. — Мне он отказал. Мне.

— Правда? Как странно, ты же всегда была такая обаятельная, никто не мог устоять.

— Пошел ты… он правда привезет лекарства?

— Я надеюсь, ты прямо сейчас их просишь, потому что когда я последний раз заглядывал к Клавдию, Орра собирала что-то из пластиковых трубок, жестяного таза и четырех упаковок спиртовых эйфоринов. А Тамара через дверь наговорила про мою мать на трехзначный штраф. Правда потом извинилась, но если она повторит это Полю…

— Он приедет, — перебила его Арто. Она все-таки подключилась к транслятору, и теперь стояла у окна.

Рихард отвык видеть ее такой. В черной куртке на меху, с короткими волосами и отстраненным выражением на злом осунувшемся лице. С повязкой, закрывающей левый глаз. Синий мертвый и алый — живой.

— Он приедет, — повторила Марш. — Я все знаю, Гершелл. Меня ты не обманешь. Ты хочешь забрать лицензию и смыться. Если ты готов тратить свои деньги — значит, рассчитываешь их вернуть. Или думаешь, что здесь начнется такое, что стоит потратиться, чтобы оказаться подальше.

— Мне ничего не мешает вернуться в город прямо сейчас.

Рихард отвык видеть ее настоящей. Значит, сейчас она точно знает, как отреагировала бы Марш. Наверное, потому что жизнь Клавдия в этой сделке не имела значения.

— Мешает. Поль тебя не отпустит.

— Тебе тоже не мешает. Поль сказал, что работу Клавдия может доделать кто угодно, — напомнил Рихард, опускаясь в кресло у окна. — Ты можешь не трястись над ним, Поль все равно найдет способ наладить связь с Младшими городами. И ты узнаешь, что с Леопольдом. Без Клавдия.

— Я не всегда рассчитываю верно, — невозмутимо ответила Марш. — Но знаю, что спасать Клавдия и Тамару — ошибка. И знаю, что совершая эту ошибку, отхожу от заданного образа, заданной цели и все больше схожу с ума. Я даже знаю, что когда спасу Клавдия, наверняка потеряю возможность вернуться домой. Отойду от изначальной программы так далеко, что снова сдохну. Что-то останется, но это будет что-то совсем другое. Но не думай, что можешь снова всех поиметь и смыться.

Рихард хотел сказать, что она нервная дура, и что Леопольд зря тратил время на ее дрянной характер и хроническую паранойю, но вместо этого сделал то, чего не делал никогда.