Из индийской корзины

Будучи, как и большинство хранилищ, местом достаточно спокойным, музей Келкара в пуританской Пуне был (и остается) весьма удобным для романтических свиданий — там можно, не опасаясь огласки, подержать друг друга за руки. В юности, когда я училась в Пунском университете, там назначали встречи и мне, и однажды, зашептавшись, мы с приятелем прошли за какую-то занавесочку и оказались в личных покоях Каки Келкара, и материально, и духовно естественно продолжавших музей. Он вышел навстречу в тюрбане, дхоти и просторной белой рубахе, понимающе улыбаясь, задал два-три вопроса, мягко развернул нас и, слегка подталкивая в спину, вывел обратно в зал. «Два-три дня не приходите, жду Индиру Ганди», — предупредил он при прощании. Позже мы познакомились с Какой поближе; оказываясь в той части города, я забегала к нему поболтать, он без устали демонстрировал новые находки, а как-то, когда разгулявшийся муссон выливал без передыху тонны воды, Кака оставил меня ночевать — между кальяном и сундуком в медном сплетении на кровати XVIII в., в окружении зеркал и миниатюр XVII в., с теплящимся светильником XVI в. Индира Ганди (как и многие другие премьер-министры, и не только Индии) действительно посетила музей и оставила восторженную запись в книге посетителей, отметив: «Устойчивое несовпадение в нашей сегодняшней жизни предмета искусства с повседневной деталью обихода снижает цельность человеческой личности». Она предложила Келкару отправиться в путешествие по ведущим музеям мира — правительство Индии намеревалось оплатить все затраты. Но вскоре после этого он сломал шейку бедра, перенес операцию, и только было снова забегал по лестницам вверх-вниз, как умерла его жена, преданная Камла-баи, — они прожили вместе 67 лет. Келкар рыдал, писал стихи: Биение сердца моего слышала только ты… Подожди, скоро свидимся — ты, я и сын… Урну с прахом жены хранил в изголовье, завешав соединить ее прах со своим; в его глазах застыло отчаяние и одиночество, и он с головой ушел в музейные дела. Он еще успел подготовить новую экспозицию — «Быт женщины в XIII–XIX вв.», разместил ее в отдельном помещении, которому присвоил имя Камла-баи Келкар. Умер Кака в апреле 1990-го, на десять лет пережив жену, в музее имени Раджи Динкара Келкара, расположенном по адресу: 1377–1378, Шукравар Петх, г. Пуна, Индия.

ИНДИИСКИЕ ЕВРЕИ

Тема эта — не моя, но вследствие совпадения ряда обстоятельств она «запульсировала» во мне, и чтобы от нее освободиться, я решила выговориться. Обстоятельства были следующие: во-первых, в самолете, по дороге в Бомбей, и потом в поезде, увозящем меня в Пуну, я читала книгу Салмана Рушди «Прощальный вздох Мавра» (то, что ниже набрано курсивом, — цитаты из нее); во-вторых, в Пуне всех делегатов международной конференции разместили в гостинице в двух шагах от синагоги — второй по величине в Индии, и ее строго-торжественный силуэт (с башней высотой около 30 м) прекрасно просматривался из окна моего номера и зала заседаний; в-третьих, среди участников конференции оказался Идор из Израиля — мой приятель, а вернее, в соответствии с индийской традицией, мой «брат по гуру» (язык маратхи мы с ним изучали в разное время, но у одного учителя).

В одних городах их называют «красными церквами», потому что многие из них построены из красного кирпича, в других — «мечетями», потому что такое название дает им индусское большинство, отсекая чужеродным словом сакральное пространство иноверцев. Индийские синагоги безупречно чисты и ухоженны, их любовно выписанная архитектура надолго удерживает внимание.