Из индийской корзины

В книге «Открытие Индии» первый индийский премьер-министр, Джавахарлал Неру, написал: «Индуизм как вера расплывчат, аморфен, многосторонен, каждый понимает его по-своему». Полиморфизм и полифункциональность характерны и для бхакти. Бхакти — это не только способ достижения основной цели индуизма (а иногда избравшие этот способ, следуя логике собственных рассуждений, приходят к отказу от мокши), но и исторический и концептуальный этап развития индуизма, реформаторское движение внутри индуизма и одновременно одна из наиболее распространенных форм его существования. Методология исследования разнородного индуизма или далекого от единообразия бхакти требует четкого определения объекта, на который направлено внимание: можно описать систему религиозных взглядов индивида или семьи, ритуальную деятельность храма или деревни, календарный праздник региона, теологические постулаты корпуса текстов или ежедневный ритм жизни и чрезвычайную практику группы людей, объединенных общими ценностями, — например, считающих себя бхактами. Такие группы (хочу избежать слова «секта» вследствие отсутствия в Индии церковной структуры и общепризнанного канона) — в их самоназваниях обычно присутствует слово «путь» (пантх) или «практика, обычай» (сампрадай) — существуют по всей Индии; количество, например, приверженцев Кабир-пантха оценивается в 2,5 млн. Однако перечисление имен и цитирование религиозных строк не является самой убедительной иллюстрацией — чтобы получить некоторое представление о бхакти, полезнее обратиться к конкретным общностям (маханубхавам из Махараштры и лингаятам из Карнатака) или к конкретным персонажам (Днянешвару и Тукараму).

Моя позиция в отношении бхакти, сформировавшаяся в результате исследований этого явления, не противоречит (в отдельных своих положениях или в их совокупности) взглядам ряда других специалистов в этой области. Естественно, существуют и другие мнения, а также страстное желание высказать сомнения и оценить роль бхакти, как и харизматических бхактов в прошлом, настоящем и будущем Индии, — именно поэтому раз в три года проводятся международные конференции по изучению этого феномена в его социальных, культурных, психологических и прочих измерениях. Последнюю, X конференцию такого рода в 2000 г. провел Католический университет Дёйвена (Бельгия); председателем оргкомитета стал профессор Винанд Каллеворт, посвятивший всю жизнь поискам, приведению в порядок и сохранению, а теперь и компьютеризации рукописей и критическому изданию текстов, созданных средневековыми проповедниками бхакти.

МАХАНУБХАВЫ

Лучше спать, чем говорить о мирском.

Чакрадхар

В 1907 г. в Верховном суде Бомбея слушалось дело о диффамации: свою честь и достоинство отстаивали маханубхавы. С целью иллюстрации основных принципов предписанного им поведения они извлекли из тайников свои священные книги, записанные секретными шифрами. Индия ахнула: в богатейшем панно религиозно-философской литературы появилась новая, но обладавшая к тому времени почти семивековой историей блистательная (с собственными красками и неожиданным в агиографии разухабистым юмором) деталь. Более того, изобилующая различными поэтическими жанрами индийская литература вплоть до XIX в. знала очень мало прозы, и обширная прозаическая (хотя и поэтическая тоже) литература, созданная маха-нубхавами, оказалась уникальным явлением в масштабах всей Юж ной Азии.

Маханубхавы — «обладающие опытом» — сформировались как самоидентифицируемая общность (пантх, «путь») в XIII в. и нарушили почти все основные положения нормативного (классического, ортодоксального) индуизма. Они признавали реальность только одного бога — Парамешвара («Наивысшего бога») с пятью антропоморфными аватарами-инкарнациями (земными воплощениями), называемыми «пятеркой Кришн», в которую входили Даттатрейя и Кришна (обшеиндусские боги), Чангдев Раул, Бундам Раул и Чакрадхар (исторические личности); отрицали авторитет вед — древнеиндийских священных книг; отрицали идолопоклонство; отказывались признать ритуальное превосходство брахманов — потомственных жрецов; отвергали институт каст, закрепляющий пожизненную социальную и духовную иерархию, и возможность ритуального осквернения; признавали равенство женщин (и даже не считали их источником скверны в период месячных — небывалая деликатность по сравнению со многими религиозными системами!).