Из индийской корзины

Вираха, т. е. безысходное отчаяние и скорбь из-за разлуки с почитаемым божеством, является общим местом в индийском бхакти, но вираха маханубхавов особенная, потому что они тоскуют и по тому, кого хорошо знали. Пораженный вестью о смерти Чакрадхара, Наглев (преемник) удаляется в леса, и его двоюродная сестра отправляется вслед за ним: Она (Махадайсе — поэтесса, о которой шла речь выше. — И. Г.) искала его в гуше лесов и на вершинах холмов. Она расспросила пастухов, и они ей ответили: «Да, мы видели его. Мы отжали ему в рот сок лесных плодов». И тогда Махадайсе нашла его. Она привела его в чувство, стряхнула грибы, которые уже успели вырасти на нем, закутала в накидку и отнесла на спине в ближайшую деревню. Там где-то она его усадила, а сама раздобыла немного молока и, смачивая в молоке конец тряпицы, напоила его. Когда Наглев окончательно пришел в себя, он вместе с группой сподвижников отправился по местам, где когда-то бывал Чакрадхар, — так сложились ритуальные основы «пути» маханубхавов: боль от разлуки можно смягчить только постоянным воспоминанием о боге, паломничеством и почитанием реликвий. Там Наглев увидел место, где Госави (Чакрадхар. — И. Г.) однажды сплюнул на камень полуразрушенной стены. Его обуяла тоска, он припал к камню губами и получил прасад (материализованный дар бога адепту, здесь — слюна. — И. Г.). И в это время появился Баидевобас. Когда-то Наглев посвятил его в ученики. И Наглев рассказал ему о плевке: «Этот плевок, Баидевобас — прасад от Госави, возьми его». Услышав это, Баидевобас бросился на землю. И каждый испытал еще большую тоску. Он изо всех сил стал лизать прасад. Он разодрал себе весь язык… Воспоминания и необходимость возвращения им остроты каждым новым поколением маханубхавов послужили основным мотивом для составления священных текстов традиции.

После смерти Нагдева (XIV в.) преемник не был назначен, традиция децентрализовалась, и ученики Нагдева, наделив себя правом инициации новичков, организовали 13 ответвлений, отличавшихся трактовкой различных теологических нюансов. Суровая доктрина Чакрадхара {Мы не должны быть привязанными к кому-либо и должны предупреждать чью-либо привязанность к нам), предусматривающая отказ от ритуальной практики в любом ее виде (паломничество к святым местам, обряды, преклонение перед гуру), по сути, давно трансформировалась в обычную разновидность популярного индуизма, но формально около 200 тыс. современных маханубхавов поклоняются своим собственным 1650 сакральным объектам — отам — крытым белой известью кирпичным или цементным плитам. Оты сооружены на местах, связанных с активностью кого-либо из «пятерки Кришн» и сохранивших частицы божественной шакти, могущей подпитать приверженцев традиции. Маханубхавы всячески подчеркивают, что они — не идолопоклонники, что почитают оту не как бога и не бога в оте, а лишь как место, отмеченное деятельностью Парамешвара. Наиболее богатыми с точки зрения количества шакти считаются те места, где аватары испражнялись, поскольку там они порой подолгу просиживали на корточках и тамошняя земля аккумулировала максимальное количество их энергии. Священными считаются и предметы, принадлежавшие кому бы то ни было из «пятерки Кришн», — зубы, ногти и пряди волос; клочки одежды; камни, которых коснулась чья-либо рука и которые современные маханубхавы трут в ладонях и прикладывают к лицу; некоторые крупные элементы декора. Деревянную дверь, лежанку, порог, сохраняющие энергию инкарнаций, разбирают на части и раздают наибольшему числу последователей, т. е. реликвии не считаются нерушимыми и их святость подчиняется человеческим потребностям.