Из истории Боспора

Перейдем теперь к вопросу о датировке боспорских клейм Βασιλική. Не подлежит сомнению, что продукция боспорского черепичного производства с этими клеймами могла появиться не раньше начала III в. до н. э., когда вместо обычного до этого титула «архонта Боспора и Феодосии, царя синдов, меотов и т. д.» стал употребляться титул царя как в отношении туземных «варварских» племен, подчиненных Боспору, так и в отношении греческого населения боспорских городов. Эта эволюция титулатуры боспорских правителей была, конечно, связана с определенным процессом формирования политического строя Боспора, протекавшим в теснейшей связи с экономическим его развитием.

С.А. Жебелев, сравнивая государственную организацию Боспора и его метрополии Милета, констатирует различные пути развития, по которым они пошли. «В то время как в Милете руководящая роль представителей аристократических родов привела от олигархии к установлению демократического строя, просуществовавшего с некоторыми перерывами по крайней мере, в течение полутораста лет, единоличная власть пантикапейского „архонта“, по мере политического и экономического роста Боспора, повела к образованию в нем единоличной власти царя»[435].

Развитие экспортной торговли, составлявшей краеугольный камень экономики Боспора, было основано на выкачивании огромной массы продуктов, главным образом хлеба, производителем которых являлось туземное коренное население. В соответствии с этим перед государственной организацией стояла задача максимального расширения внутренней экспансии, вовлечения в сферу эксплуатации греческих колоний как можно большей массы производителей. Как известно, эта задача осуществлялась путем территориальных захватов. Но мало того, что определенные районы, населенные меотами, синдами, псессами, дандариями и т. д., входили в состав Боспорского государства. Необходимо было всей этой системе обеспечить определенную устойчивость, стабильность, требовавшуюся нормальным ходом экономических функций Боспора, как античной колонии.

Классовая верхушка туземного общества была несомненно втянута в сферу экономических интересов Боспора, интересов колонизаторов, и это положение чрезвычайно облегчало процесс эксплуатации масс туземного населения. Однако подчинение значительных масс «варваров», из которых выкачивалась соответствующая продукция, не могло быть достаточно обеспеченным «смычкой» греков-рабовладельцев с туземными «верхами».

Вопрос решался в конечном счете наличием у Боспорского рабовладельческого государства неотъемлемого элемента всякого государства[436] — вооруженной силы, в данном случае наемной армии, с помощью которой Боспор, как обширная античная колония, организованная рабовладельцами, осуществлял свои экономические интересы.

В соответствии с тем довольно сложным положением, в котором находился Боспор, осуществляя экономическую эксплуатацию обширных районов, населенных «варварскими» племенами, со стороны которых всегда следовало ожидать проявления попыток, освободиться от гнета, эта реальная обстановка предъявляла определенные требования структуре государственного строя Боспора. Интересы господствующего торгово-рабовладельческого класса Боспора могли быть должным образом обеспечены, при указанных условиях, мощной централизованной властью с значительной самостоятельной инициативой. Этим требованиям и отвечала «единоличная» власть боспорских архонтов, являвшихся, по существу, наследственными монархами и совмещавших, по-видимому, в своем лице и функции верховного начальника армии. В титулах боспорских правителей фигурировало два названия: «архонт» Боспора и Феодосии и «царь» синдов и т. д. (перечисление туземных племен). По отношению к туземным народам, подчиненным Боспору, применялся термин даря, как бы особо подчеркивающий диктаторский характер государственной власти Боспора в лице его архонтов, в то время как в отношении греческого населения колоний оттенялась зависимость власти боспорских династов от воли народа, «демократии», т. е. класса рабовладельцев.