Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

1850-й год. Дошла очередь и до народа. Проявлена забота о «здоровом» чтении для него. Внимание комитета привлекло 11- е издание «Повести о приключениях английского милорда Георга…» (лубочный текст XVШ в., доживший до XX-го. 97 изданий). Комитет обратил внимание на нескромные, эротические места и сделал вывод: успех подобных изданий свидетельствует о стремлении народа к чтению; министру просвещения предложено представить соображения, «каким образом умножить у нас издание и распространение в простом народе чтение книг, писанных языком, близким к его понятиям и быту и, под оболочкою романического или сказочного интереса, постоянно направляемых к утверждению наших простолюдинов в добрых нравах и в любви к правительству, государю и порядку». Через месяц Шихматов подал царю пространный доклад по поводу «Георга…», которого министр защищал: подобные книги, иногда греша против приличий и благопристойности, нисколько не опасны; хорошие книги в народном духе «ожидают еще своего Крылова»; выходят отдельные полезные книги, издаваемые министерствами просвещения и государственных имуществ («Русская книга для грамотных людей», «Сельское чтение»). Но всего полезнее, по мнению Шихматова, «было бы для правительства поощрять чтение книг не гражданской, а церковной печати», так как первые, в большинстве, — бесполезное или вредное занятие; а книги духовного содержания — гораздо предпочительнее; надо издавать их и продавать по самой умеренной цене, в большом количестве экземпляров. Министр предлагал передать этот вопрос на обсуждение Синода. Царь одобрил предложение, но предложил выпускать и книги гражданской печати, «занимательного, но безвредного содержания», преимущественно для дворовых людей (256-7).

Одновременно царю подан доклад о мерах «для ограждения России от преобладающего в чужих краях духа времени, враждебного монархическим началам, и от заразы коммунистических мнений, стремящихся к ниспровержению оснований гражданского общества». В этом докладе, помимо прочего, тоже идет речь о книгах для простого народа. Говорится о том, какими они должны быть. Перечисляются причины для их запрещения: 1. ничего неблагонамеренного, неосторожного о православной церкви и правительстве; 2. никаких описаний народных бедствий, нужд; 3. ничего о семейных несогласиях; 4. ничего о крепостных крестьянах, злоупотреблениях помещиков; 5. не пропускать соблазнительные рассказы, неблагопристойные выражения, но допускать грубые, невинные шутки, соответствующие нравам и образу жизни читателей. Получив высочайшее утверждение, это перечисление вошло в общее распоряжение по цензурному ведомству (258).

В мае 1850 г. Шихматов поднял вопрос о цензуре лубочных картинок. В 1851 г. главноуправляющий П отделения императорской канцелярии гр. Блудов ответил, что такие картинки должны проходить на общих основаниях через обычную цензуру. Если там встретится что-либо неблагонамеренное, то полиция, через губернаторов, препровождает такие картинки в министерство внутренних дел, принимающее меры к их уничтожению. Государственный Совет утвердил мнение Блудова. 12 апреля разослано указание о картинках губернаторам. Московский генерал-губернатор, А. А. Закревский, чтобы избежать сложностей, потребовал сдать все медные доски, с которых печатались картинки, велел разрубить их на мелкие куски и вернуть лом типографщикам (261).

В 1850 г. комитет потребовал, чтобы петербургская цензура сообщила, кто автор какой-то гадальной книги и почему он думает, что звезды оказывают влияние на судьбы людей. Цензура ответила, что книгу, вероятно, сотым изданием, выпустил какой-то книгопродавец, а почему он думает о влиянии звезд ей неизвестно (335).

В связи со всем происходящим работы у цензоров становилось всё больше. Они перестали справляться с ней. 15-го апреля 1850 г. всеподданнейший доклад Шихматова: в министерстве просвещения не хватает людей, чтобы осуществлять должный контроль. В качестве выхода Шихматов предлагает утвердить при министерстве «комитет людей истинно способных», из чиновников особых поручений (262).