Из какого копытца напиться

— Может быть, им нельзя жить в городе? — мягко спросила мама.

— Только ради детей, только из-за них я жертвую здоровьем Принца. Раньше у нас была кошка… Прости, Изольдочка! Кошка Зита и спаниель Бой. Что же получалось? Прихожу с работы, спрашиваю Олега: «Кормил?» Леночка еще не родилась тогда. Отвечает: «Да, мама, кормил». Кошка у ног моих на кухне трется, а собачка с порога следит за мной голодными глазами. Вижу, обманывает меня сын. «Почему за кошкой не убрал?» — спрашиваю. «Она только что. Не успел». А как-то увидела, как он с Боем гуляет. Бою к кустику надо, а Олег волочит его на поводке за собой, о собачке и не думает…

Тетя Алиса замолчала, прислушиваясь к двери, а мама с тетей Зитой переглянулись. Мне кажется, они подумали о том же, что и я: Милочке здесь будет плохо.

— Пора нам, — сказала мама, — хочется Москву поглядеть, хоть немного, до поезда. Мы с Кирой впервые здесь. Даже на поезде дальнего следования впервые ехали…

— У людей горе!

Тетя Зита подошла к подруге и обняла ее за плечи.

— Мне не до музеев. Рассказывай, Алисочка!

— Только не подумайте… Олежка обожает животных. Сам тогда и щенка, и котенка принес. Умолял разрешить ему их держать, хотя мы с мужем не были против. Леди появилась у нас случайно. Знаете, как носят с базара на юге кур, поросят, индеек?

— Это ужасно, — содрогнулась тетя Зита, — за лапы головой вниз.

— Свинку Леди я привезла оттуда. Думала, поживет у нас немножко и отдам в совхоз. Она-то и отучила Олега обманывать, она-то научила его, как нужно с животными обращаться. Вовремя не накормил — такой визг поднимала, соседи в двери стучали…

— А куда вы собаку дели и кошку? — не выдержав, перебила я.

— У мамы моей живут. Мама их любит.

— Не вовремя я вам Милочку привезла, — сказала тетя Зита.

— Ах, они так сдружатся! Изольда, они будут неразлучны, только бы Принц поправился. Олег стал намного внимательнее ко всем животным.

В такси мы садились, как и раньше: тетя Зита впереди, мы с мамой сзади, но уже без собаки и сеток. На осмотр Москвы времени не осталось. Шофер высунулся в окошко и спросил, прислушиваясь:

— По телику «Веселых ребят» показывали? Хорошая картина.

— Это настоящий кричит, — сказала я шоферу, — его в ванной купали. Врачи ему желудок чистили.

Шофер, обернувшись, подмигнул мне:

— В этой картине все настоящее. Заказывали вокзал?

— Хорошо бы сначала в столовую, — попросила мама, — прямо голова кружится. Кира даже побледнела от голода.

Алисе не до еды было, раз поросенок заболел.

— Правда свинью в квартире держат? На моей работе чего только не услышишь. До праздников далеко. К семейному юбилею разве готовятся, так в магазине свинины полно, — допытывался шофер, выруливая во второй ряд, и мне теперь из окна были видны только машины.

— Любят свиней люди и держат, — объяснила тетя Зита.

— Проще собаку завести.

— Я держу собаку, а моя соседка, встречаясь с ней в коридоре, каждый раз брезгливо губы поджимает. А сама рояль держит и поет. Да как! У меня от ее пения голова разламывается. У соседа внизу мотоцикл часами тарахтит и газует. Вонь, гарь, треск. Это пожалуйста, мы привыкли, что так вроде и должно быть. Говорите: «Собаку проще завести». Она только на газон встанет — сразу услышишь: «Грязь! Пачкает!»

Мне очень понравилась речь тети Зиты, но шофер не хотел соглашаться:

— Мы же в городе живем, как же иначе?

— А так, с поросенком хоть гулять не надо, живет себе в комнате и все.

Мама тоже не согласилась:

— Конечно, своими увлечениями всем не угодишь, но свинью в комнате держать просто не гигиенично.

Тетя Зита разозлилась:

— Держать пауков и скорпионов, как вы, конечно, лучше. Прости, Тома, я просто от голода злая.

— Товарищ, подвезите нас к кафе, а потом на вокзал, — напомнила мама.

Но шофер сухо ответил:

— Времени мало. Мне еще людей возить надо.

Поесть нам так и не удалось. у тети Зиты вещей стало не намного меньше. Московские носильщики, оказывается, сами стараются загрузить свои тележки. К окошку камеры хранения то и дело подбегал очередной носильщик. Быстро накладывал вещи пассажиров на тележку, так же быстро спрашивал, какой поезд, и почти бежал с тележкой в нужном направлении.

— Барнаул, — сказала тетя Зита, и мы побежали за носильщиком из вокзала на улицу и прибежали на другой вокзал.

Носильщик убегал, тетя Зита отставала, я схватилась за мамину руку, как маленькая, боясь потеряться в массе спешащих людей.

Кто-то больно пнул меня в бок, но не только остановиться — даже оглянуться не было возможности. Столько народу я никогда не видела.

— Беги за носильщиком! — крикнула мне мама.

«Тетя Зита нездорова», — вспомнила я, замедляя шаги. Одиночество среди людей так напугало меня, что захотелось выпрыгнуть из этой толпы вверх, повиснуть высоко в воздухе и закричать: «Мама, я здесь!» Но сзади напирали, передние люди мешали погоне за носильщиком. Скоро стало непонятно, кто кого толкает: сосед меня или я соседа, и страх потеряться куда-то исчез и даже стало веселее.

Носильщик остановился, я возле него. Он стал озираться, потом сказал:

— Тьфу, отстали, — и влез на тележку.