Из Новгородской губернии

Мы вс хлопочемъ нынче о польз ближнему; взгляните на любое объявленіе объ изданіи журнала, для чего онъ издается: „Наши дамы сознали, что женщины…. образованіе…. только съ этой цлью мы ршились для общей пользы издавать журналъ“. Въ другомъ читаемъ: „Давно чувствовалась потребность въ газет, которая-бы за дешевую цну распространяла въ народ свднія, знанія…. поэтому мы для общей пользы….“ Одно только забываютъ господа заботящіеся объ общественной польз, забываютъ спросить самихъ себя — съумютъ ли они сдлать какую-нибудь пользу? А то, пожалуй, вмсто пользы и вредъ выйдетъ! Это мн пришло въ голову больному, а болнъ-то я сдлался отъ „пользы“, которую мн навязали! Дло вотъ въ чемъ: изъ Чудовской станціи до Новгорода ходятъ ежедневно дилижансы, — одинъ казенный, другой графскій, графа Г. Въ казенномъ мн не хотлось хать — онъ неудобно устроенъ: внутри кареты сиднье не поперегъ, какъ въ обыкновенныхъ, а вдоль, влзаютъ сзади, и садятся затылкомъ къ окну; мн кажется, что, впродолженіи семидесятиверстной дороги, втеръ сильно надуетъ въ затылокъ. Я сталъ разспрашивать про частные дилижансы, а казенный между-тмъ ухалъ, и я пошелъ отыскивать кондуктора графскаго дилижанса; но его нигд неоказывалось. Съ помощію гривенника я только могъ узнать, что кондукторъ пьянъ и ршительно къ длу неспособенъ. Длать было нечего, я сталъ терпливо ждать минуты отъзда, и пошелъ обдать въ гостинницу, которая здсь очень чисто содержится. За обдомъ хозяинъ говорилъ мн, что этотъ дилижансъ „не для аферы устроенъ, а собственно для того, чтобъ прозжающимъ было хорошо: вдь ямщикъ запроситъ съ васъ и Богъ-знаетъ какую цну, а нечего длать — дадите! Вотъ и устроили этотъ дилижансъ по такс, - значитъ „для пользы“, — и дйствительно, дилижансъ отправляется очень аккуратно, тотчасъ по приход позда желзной дороги. Какъ только пріхалъ поздъ, я съ одной стороны, пьяный кондукторъ съ другой, бросились къ дилижансу.

— Есть мсто?

— Есть — извольте садиться!

Влзаю: не усплъ еще ссть, за мной еще господинъ, еще и еще.

— Есть мсто? проговорилъ женскій голосъ.

— Есть!

— „Ну, какъ т не грхъ?“ проговорилъ одинъ изъ ямщиковъ (которыхъ здсь много стоятъ на тройкахъ, парахъ, въ одиночку). „Какъ не грхъ отбивать у насъ работу? И добро бы для себя хлопоталъ, а то чортъ знаетъ для кого!“

Но несмотря на эту рацею, барыня все-таки влзла въ карету.

„— Есть мсто, есть мсто?“ слышалось отовсюду, но кондукторъ, возчувствовавъ весь грхъ отбивать работу, закричалъ: „Пошелъ! мста нтъ!“ всползъ, кое-какъ на козлы, и мы похали.

На ходу мы стали размщаться; оказалось, что всхъ мстъ семь, а насъ было пятеро, чему мы, конечно, порадовались, — просторне! Едва мы услись, о ужасъ! мы замтили, что дверецъ въ карет не имется! Вмсто дверецъ вислъ какой-то клокъ кожи; клокъ, который ни справа, ни слва, въ одномъ мст на вершокъ, въ другомъ на четверть, не закрывалъ отверзтія. Я погоревалъ объ этомъ вслухъ; баринъ, сидвшій тутъ (какъ посл оказалось членъ комитета по крестьянскому длу), смясь, проговорилъ: „И ты, мужичокъ, этимъ огорчаешься? Нехорошо! Ха, ха, ха! Каково! мужичокъ вошелъ въ карету, нашелъ недостатки. Прошу покорно!“ [5]. Я его назвалъ „вашимъ благородіемъ“ и сказалъ, что онъ, въ качеств барина, долженъ заступиться за мужичка: вдь мужичокъ заплатилъ деньги, такъ надо, чтобъ мужичокъ даромъ денегъ не платилъ“. Пока мы такъ пріятно бесдовали, мы замтили, что одного стекла въ окнахъ кареты нтъ; еще немного прохали — свчи стали валиться въ фонаряхъ; въ обыкновенный фонарь вставили свчку, она, разумется, отъ тряски нерессорнаго экипажа, никакъ не могла держаться; мы остановились, зажгли снова фонарь; но черезъ пять минутъ та же исторія; мы бросили. Въ темнот мы сдлали открытіе: крыша кареты во многихъ мстахъ отстала, такъ-что въ щель проходилъ палецъ. Надо замтить, что эти кареты еще очень недавно ходятъ.