Из Новгородской губернии

Познакомился съ И. К. Купріяновымъ и Н. К. Отто, учителями гимназіи, и съ Отто здилъ вчера по Новгороду. Городъ по плану выстроенъ! Пригородъ чрезвычайно похожъ на кладбище, усянное памятниками. Умерла воля новгородская, остались одни памятники, да и т по возможности испорчены. Не стану вамъ говорить о новгородскихъ древностяхъ, — вы найдете много описаній; но разскажу вамъ, что я чувствовалъ при осмотр ихъ. Сперва мы похали въ здшній Кремль. Рядомъ съ Св. Софіею стоятъ присутственныя мста, извстной казенной постройки, а между ними стоитъ что-то въ род тхъ верстовыхъ столбовъ, которые торчатъ на шоссе подъ Москвой. Это изволите видть „памятникъ.“ Что долженъ напоминать этотъ памятникъ, право не знаю, спросить даже не хотлось. Посл уже я узналъ, что этотъ памятникъ поставленъ за 12-й годъ дворянами. Изъ Софіевскаго собора мы пошли въ грановитую палату. Трудно вообразить себ, что нибудь свтле, радостне этой палаты. Эта палата — палата пиршествъ Новгородцевъ у своего пископа. Но образованные люди и ее не оставили въ поко: передлали ее на церковь, и иконостасомъ отгородивши часть, какъ бы отрзали кусокъ отъ цлаго, да и украсили по своему. „Сперва она была росписана попроще“, сказалъ мн провожавшій монахъ, „а теперь разукрасили получше.“ Но все таки не могли испортить, какъ ни старались!

Еще мн поправился разсказъ священника въ Никольскомъ собор про очень древній образъ Николая Чудотворца.

— „Эта икона, какъ стоитъ, такъ и должна стоять; принять ее никакъ невозможно: печать консисторская къ ней приложена. Сія икона много чудесъ длаетъ, да „власти“ не дозволяютъ….“

Раскрылась рука Господня и Новгородъ долженъ пасть! Вы, врно, знаете, что когда росписывали Софійскую церковь, то писцы, написавши Христа съ благословляющей рукой, увидли на другой день по утру руку сжатую; писцы поправили — на другое утро тоже. Наконецъ они услыхали голосъ: „писцы, не пишите меня съ благословляющей рукой; напишите съ сжатой дланью; въ этой рук я держу Новгородъ! — когда раскроется рука — падетъ Новгородъ.“ Это преданіе мн разсказалъ одинъ здшній мщанинъ, и прибавилъ: „ручка уже стала разжиматься; больше половины разжалась…“ Часто случается, что въ церкви кром попа да дьячка народу нтъ. Но въ Великомъ Новгород этого не хотлось бы видть: мы, здивши по церквамъ во время вечеренъ, находили вс церкви пустыми, а въ одной изъ самыхъ древнихъ церквей, въ церкви Спаса, и попа не нашли: попъ пошелъ, кажется, въ острогъ служить; видите, этотъ попъ служитъ и здсь, и къ острогу прикомандированъ.

8-го Декабря. Спасо-Пископецъ.

Вчера я выхалъ изъ Новгорода на биржевомъ извощик съ И. М. М., который проводилъ меня до Ракомы [6].

Пріхавъ въ Ракому, извощикъ остановилъ лошадь у своего знакомаго мужика, а самъ пошелъ съ нами на посидки.

„Войдете, господа, Богу помолитесь, предупредилъ онъ насъ на пути въ избу, въ которой были посидки.

Мы вошли, изба была просторна, въ ней не было ни одного стола; близь передняго угла горлъ свтецъ съ лучиною, кругомъ стнъ по лавкамъ сидли двки, до двадцати пяти, и вс за пряжей. Двки были одты въ сарафаны и повязаны пестрыми бумажными платками по Московски: свернувъ платокъ косынкою и подвязавъ подъ подбородкомъ.

— Здравствуйте, красныя двушки, сказали мы помолясь Богу.

— „Здравствуйте, молодцы хороши!“ отозвались въ отвтъ одн изъ нихъ.

— „Милости просимъ,“ проговорили другія, продолжая прясть.

— „Надо двушкамъ свчей купить! сказалъ въ полголоса извощикъ.

— Сколько? спросили мы.

— «Да сколько хотите: какая двушка понравится, той и затопите.»

— Намъ вс нравятся; можно всмъ затопить?

— «Это еще лучше: значитъ моя посидка понравилась.»

Мы дали нашему наставнику три рубли и велли купить пять фунтовъ свчей шестерику. Онъ побжалъ.

— «Садитесь, молодцы хороши, къ нашимъ двушкамъ» сказала одна двка побойчй другихъ.

— Позволь мн около тебя ссть, проговорилъ я, подойдя къ одной двушк.

— «Садись, родненькій, садись», отвчала она, не много подвигаясь, чтобъ дать мн мсто.

Между тмъ нашъ извощикъ принесъ свчей.

— «На-те вамъ свчи и сдачу, сказалъ онъ подавая мн и то и другое. Свчи пять фунтовъ стоятъ цлковый, вотъ вамъ два рубли».

— Затопляй свчи, отвчалъ я, принимая сдачу.

Тотъ подошелъ къ свтцу, въ которомъ горла лучина, зажегъ пукъ свчей и, подходя къ двушкамъ, передъ каждой ставилъ по свчк между льномъ и личинкою [7].

— «Вамъ почтеніе сдлали», тихонько проговорила моя сосдка.

— Какое почтеніе? спросилъ я.

— «А какъ же: съ васъ взяли цлковый за пять фунтовъ свчей: много брали, отъ того и уважили».

— А съ васъ сколько жъ берутъ?

— «Мы не покупаемъ; покупаютъ наши молодцы; да покупаютъ они не фунтами, а по свчк, по дв; такъ съ нихъ-то берутъ за кажинную свчку 4 копйки; почесь четвертакъ фунтъ-то обойдется.»

Въ избу стали входить молодцы хороши, по одному, по два и больше. Каждый изъ нихъ, перекрестясь передъ иконой, говорилъ: «Здравствуйте, красныя двушки!» и получалъ въ отвтъ привтливое: «здравствуйте, молодецъ хорошій!»