Из памяти

     – Это безобразие! – возмутилась старая ворона. Она принесла тряпку и попыталась стереть мел, но буквы от этого только размазывались и становились ещё толще.

     Колтон снова навёл объектив, чтобы запечатлеть её тщетный труд, но миссис Причетт тут же обернулась и потребовала убрать технику. От испуга фотограф всё-таки зацепил кнопку затвора, выхватив из реальности колоритный кадр суровой учительницы с перекошенным от злости ртом.

     – Я найду мерзавца, который это сделал! Его исключат из школы! Ему дадут самую отвратительную характеристику, так что он вообще больше нигде не сможет учиться! – обвела толпу ненавидящим взглядом старуха Причетт и пригрозила указательным пальцем.

     Неожиданно Фрэнк заметил Дугласа. Тот стоял в стороне и загадочно улыбался. Мальчик подошёл к другу.

     – Ну, и кто теперь педик? – с видом победителя прошептал Дуглас.

     – Значит, это твоих рук дело? – ужаснулся Фрэнк.

     – Публичное заявление, как ты и просил.

     – Я?

     – А кто говорил, что я струсил?

     – Но если кто-нибудь узнает…

     – Каким образом? Никто ведь не видел.

     – А если они найдут способ тебя вычислить?

     – Не найдут. Я не оставил никаких улик.

     – Будем надеяться.

* * *

     Спустя неделю мисс Лаффан приступила к проверке домашнего задания. Но на этот раз она не просто собрала тетради, как делала это обычно, а попросила каждого выйти к доске и прочитать сочинение вслух, чтобы затем обсудить его вместе с классом. Первой подняла руку отличница Мойра Теркл.

     – Пожалуйста, Мойра, – дала ей слово учительница.

     Ученица встала из-за парты, поправила волосы и размеренным шагом прошла между рядами, словно ей довелось принять участие в телевизионном шоу и на неё были нацелены десятки камер.

     – За что я люблю осень, – продекламировала она.

     Фрэнк её не слушал, потому что писанина Мойры оказалась неинтересной. Сплошь унылые рассуждения о начале нового учебного года, о необходимости учёбы в жизни каждого человека и о прочей ерунде.

     Когда отличница закончила чтение, мисс Лаффан похвалила её и обратилась к классу с просьбой прокомментировать первое выступление. Никто не проронил ни звука.

     – Что ж, спасибо, Мойра, можешь возвращаться на место, а мы послушаем следующую работу. Кто желает выступить?

     Желающих не оказалось, поэтому учительница воспользовалась журналом:

     – А познакомит нас со своим сочинением Фрэнк Амблер. Прошу, Фрэнк.

     – Можно чуть позже? – смутился мальчик. Иногда он искренне мечтал о том, чтобы сменить фамилию, которая неизменно возглавляла первую строчку классного списка.

     – Никаких "позже", мы ждём.

     Фрэнк нехотя покинул уютное убежище и оказался перед двумя десятками любопытных глаз. В числе зрителей находилась и Эйприл, так что он ощутил, как сердце подступает к самому горлу.

     – За что я люблю осень, – тихо прозвучал его голос и тут же смолк.

     – Итак, Фрэнк, за что же ты любишь осень? – подбодрила ученика мисс Лаффан.

     – В жизни каждого из нас случаются чудеса, – Фрэнк поднял взгляд на девочку, не выходившую у него из головы на протяжении всего времени, пока он трудился над данными строками. – Вот только всегда ли мы их замечаем? Всегда ли понимаем, что они совсем рядом? Нынешней весной со мной произошло одно такое чудо…

     – Подождите, это же не про осень! – перебил мальчика Каллен Аттли.

     – Тише, – обернулась к нему учительница. – Скоро и до тебя дойдёт очередь. Продолжай, Фрэнк.

     – Я долго думал, какими словами его описать, но понял, что не смогу этого сделать, – вернулся к прерванному фрагменту мальчик. – Оно ворвалось в мой день, словно сквозняк – в приоткрытую дверь. Ворвалось и наполнило мою грудь счастьем.

     Вы когда-нибудь задумывались над тем, что такое счастье? Это значит найти то, что давно искал, а ещё лучше – то, о существовании чего даже не подозревал, и вдруг нашёл. Так случилось и со мной.

     Так за что же я люблю осень? За то, что она подарила мне удивительную встречу с чудом.

     Автор сочинения замолчал.

     – Это всё?

     – Да.

     – Итак, что вы можете сказать по поводу работы Фрэнка? – задала вопрос классу мисс Лаффан.

     – Что-то я ничего не понял, – высказался Каллен. – Сначала весна, потом осень. И о какой встрече вообще идёт речь?

     – Можешь объяснить, Фрэнк? – учительница улыбнулась, словно уловила истинный смысл сочинения, скрытый между строк.

     – Я не хотел бы этого делать, – ответил мальчик.

     – Тем не менее, твой труд заслуживает хорошей оценки.

     – Спасибо, – ученик положил тетрадь на угол стола поверх работы Мойры и вернулся за парту. Его щёки горели от волнения. Поняла ли Эйприл скрытое признание? Удалось ли ей разобрать среди витиеватых фраз и намёков главную мысль, которую он пытался до неё донести?

     Когда настал черёд выступления новенькой девочки, Фрэнк весь обратился в слух, стараясь уловить каждый звук, произносимый дочерью Вудроу Джоунза.

     Эйприл подготовила не просто сочинение, а настоящее стихотворение. Её чтение породило в голове мальчика целую череду ярких образов, как будто она создавала с помощью слов красочные холсты. Особенно ему понравилась заключительная часть.

Бродила осень по аллеям,

С листвой неслышно говоря,

И крался тихо вслед за нею

Печальный шёпот сентября.