Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Народ только тогда интеллектуально входит в состав наций, когда располагает собственной литературой. Интеллектуальная эра России начинается от сотен басен Крылова и поэтических произведений Пушкина. Теперь у России действительно есть свои поэты: Крылов, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, графиня Ростопчина; есть у нее и свои романисты: Писемский, Тургенев, Григорович, Толстой, Щедрин, Жадовская, Туо, Станицкий и, в особенности, Николай Гоголь. Временем правления императора Александра датируется ее свобода и, по всей вероятности, начнется ее история.

Возвращаемся к Пушкину.

Пушкин родился в 1799 году в Псковской губернии [в Москве]. Он был сыном помещика и, по материнской линии, внуком [правнуком] Ганнибала - негра Петра I. Ганнибал, захваченный на побережье Гвинеи, прыгнул за борт судна, которое его увозило, в 25 лье с лишним от берега. У несчастного пленника не было надежды на спасение, он мог надеяться только на смерть. Однако надежда на смерть не оправдалась: его подобрала идущая морем барка. Он был закован в железа, брошен на дно трюма, доставлен в Голландию и там продан. Петр I увидел его в Амстердаме. Ему рассказали историю Ганнибала; тронутый такой страстью к свободе, живущей в негре, он купил и привез его в Россию, где смышленый африканец достиг звания генерала и стал основателем русской артиллерии.

Князь Петр Долгорукий в своем  С в о д е  г л а в н ы х  ф а м и л и й  Р о с с и и  утверждает, что, по женской линии, Пушкин - потомок дома Пушкиных, который коренился в Радше, затем, в XIII веке, переселился из Германии в Россию и, разделившись на два, Бобрищевых-Пушкиных и Мусиных-Пушкиных, на протяжение XVII - XIX веков дал второй родине много бояр. Мы в эту историю совсем не верим.

Может быть, эти семейства настойчиво заявляют свои права на Пушкина, после его смерти, чтобы к своей исторической известности добавить его литературной славы; но, наверное, при жизни поэта не возникало вопроса об этом родстве. Пушкин касается этой темы, когда на выпад Булгарина, уличающего в своей газете его в низком происхождении, он отвечает стихами, напоминающими произведение  Беранже  П р е з р е н н ы й, и следующей эпиграммой, которую мы переводим, насколько возможно, буквально.

Monsieur de Boulgarin, qui me traite en ilote,

D;cide que jadis mon grand-pere Annibal

Pour un verre de rhum, fut, par certain pilote,

Achet; sur les bords du fleuve S;n;gal:

C’est vrai, mais il devrait, ; cette fac;tie,

Ajouter que ce fut ce pilote de Dieu

Qui, guidant le vaisseau de la sainte Russie

La proue en Am;rique et la poupe en Asie,

Joinit la mer de glace avec la mer de feu.

_

Месье де Булгарин, который меня называет рабом,

Решает, что некогда мой дед Аннибал

Каким-то штурманом за стакан рому

Был куплен на берегах реки Сенегал:

Верно, но он должен был к этой шутке

Добавить, что это был штурман от бога,

Который, правя кораблем святой Руси

С носовой частью в Америке и кормой в Азии,

Соединил море льдов с морем огня.

Пушкин, воспитанник императорского Царскосельского лицея, основанного в 1811 году Александром, естественно, был отвратительным учеником; еще в стенах этого коллежа, куда поступил в год его основания, он написал в 1819 году свою оду  В о л ь н о с т ь, которую бросил перед императором Александром, когда тот шел, и которую Александр подобрал и прочел. Она заканчивалась стихами на смерть Павла I:

Sc;l;rat couronn;, dans l’;me je t’abhorre.

Toute ta race et toi! – De mes jours mieux remplis

Le plus cher cher eut ;t; celui-l; dont l’aurore

E;t pu voir ta ruine et celle de tes fils…

_

Коронованный злодей, в душе тебя я ненавижу.

Всю твою породу и тебя! – Из лучших моих дней

Мне больше дорог тот, в заре которого

Провидел я твое паденье и - твоих сынов.

Твой народ шепчется в страхе

И зрит на твоем лбу огненное клеймо,

Когда проходишь ты - ужас мира, стыд природы!

Живая анафема нашей земле, прощай!

Когда луна гасит в темных глубинах реки

Свой ночной свет – бледный факел небес,

Когда все отдыхает и спит, есть нечто в темноте,

На чем поэт останавливает тревожный взгляд.

Это - ты, черный дворец, где не светит ни огонька.

Грозный склеп, погребенный во тьму,

Ты кажешься печальным и тонущим во мгле,

И более – канувшим в волны забвения.

Но едва мечтатель и поэт оказывается там,

Как с высоты этих стен, будто зловещее эхо,

Он слышит отраженную памятью скорбную трубу,

Что мстительно звучит устами Клио.

И тогда надвигается, подобно морскому приливу,

Немое шествие таинственных людей -

Без сердца в груди, обвешанной орденскими лентами,

С бегающим взглядом и неслышным шагом...

При виде их молчит солдат неверный,

Который должен был бы помнить окрик: «Кто идет!»

Он опускает мост суровой цитадели,

Предавая царя, которого должен охранять.

Открыт проход продажною рукой.

Приотворяется дверь для злобного кинжала,

И в темную ночь убегая потерянной душой,

Кричит, падает и умирает коронованный бандит!

О цари, какой урок! Ваша полиция, ваши агенты,

Пытки, дробящие трясущиеся члены,

Ваши виселицы, возносящие мучеников к небу, -

Все изменяет вам, смотрите, когда бог говорит: «Пора!»

Если вы хотите спасти ваши хрупкие короны,