Из пепла

Если честно, новообретенную славу Изона было трудновато переварить. Наши фото с красной дорожки циркулировали в прессе, и, хотя я распечатала несколько из них и вставила в рамки, я предусмотрительно обрезала все заголовки о нашем «скандальном романе».

Копаясь в его прошлом, желтые СМИ узнали о пожаре. О, какой, должно быть, это был прибыльный день в редакции, когда они поставили фотографию со мной, Робом, Изоном и Джессикой на ежегодном благотворительном мероприятии в «Призм» рядом с изображением разрушенного дома Изона и Джессики с высоты птичьего полета. Они ухватились за факт, что Роб и Изон были лучшими друзьями, и даже нашли видео с мобильного телефона, на котором я держу Луну и пытаюсь выдавить улыбку на похоронах Джессики, и выставили это в качестве доказательства нашего предательства.

Они не знали о романе Роба и Джессики.

Они также не знали, что до пожара мы с Изоном едва ли были друзьями.

Они не понимали, что наша любовь развивалась медленно, как смена времен года, и была построена на фундаменте честности и доверия.

Никто не понимал этого, но уже через несколько дней нас с Изоном обвинили в предательстве, а наши отношения окрестили «запретным романом».

Для Изона это было большим ударом, и он чуть не сошел с ума, но я настояла на своем, когда он попытался приехать домой раньше. Люди вечно будут говорить и строить предположения, но, в конце концов, единственным, что имело значение, было то, что мы с Изоном знали, кто мы, как мы полюбили друг друга и какое у нас будущее.

Больше всего ранило то, что однажды дети прочтут всю эту чушь, но если мы будем воспитывать их правильно, то к тому времени, когда этот день наступит, у них не будет никаких сомнений насчет правды.

– Нет, я готов отказаться от жизни знаменитости, чтобы вернуться домой к тебе, – заявил Изон. – Боже, как я мечтаю, чтобы ты была здесь, Бри. И дети. Прошло всего две недели, но, клянусь, Луна выглядит так, словно скоро попросит одолжить ей машину.

– Думаю, переживать пока стоит только об Ашере. У него в классе есть девочка, и он постоянно говорит мне, что она такая хорошенькая, что у него бабочки в животе.

Он разразился смехом.

– Бог мой, это серьезно. Хотя немного обидно, что он мне ничего о ней не сказал.

– Уверена, он просто ждет твоего возвращения. Кстати… есть ли какие-то намеки по поводу того, когда ты приедешь?

Он тихонько засмеялся.

– Хорошо, что первое? Хорошая новость или плохая?

Все внутри сжалось. Единственной хорошей новостью было бы, чтобы он вошел в эту дверь, но я предположила, что, какая бы там ни была плохая новость, она явно шла вразрез с этим желанием.

– Давай сперва покончим с плохой.

– С тех пор как я подписал контракт с «Даунсайд Ап», Леви познакомила меня со своим продюсером. Он невероятный. Полностью понимает мое видение. Мы сегодня работали над цепляющим припевом для песни, над которым я долго думал, но с ним мы справились менее чем за две минуты.

Я сжала губы.

– И почему это плохо?

– Он хочет, чтобы я вернулся в студию и доработал некоторые вещи из того, что мы сделали с Леви. И он прав. В этом материале слишком много от нее и недостаточно лично моего. А это займет еще как минимум две недели. Возможно, даже месяц, если я смогу найти время, чтобы записаться в студии. Я писал как сумасшедший, и у меня более чем достаточно материала для полноценного альбома. Мне просто нужна небольшая помощь, чтобы все доделать.

Да, месяц казался вечностью, учитывая, как сильно я скучала по нему. Но и он столь же сильно скучал по мне и детям, так что не стоило добавлять к этому еще и чувство вины.

– Изон, это не плохие новости. У тебя контракт с крупным лейблом, который тратит время и деньги на то, чтобы связать тебя с одним из лучших продюсеров. Мы знали, что расстояние дастся нам сложно, но это не такие уж и большие проблемы.

Он переложил телефон из одной руки в другую, проводя свободной по волосам.

– Я знаю. Знаю. Мне просто неловко оставлять тебя одну с детьми. В конце концов, тебе придется вернуться к работе. Может, все-таки обсудим няню? Я могу оплачивать полный рабочий день. Я понимаю, что мое отсутствие ставит тебя в затруднительное положение, и мне жаль, что тебе приходится брать все заботы на себя.

– Может, уже прекратишь? Никакое это не затруднительное положение. Я делаю то, что важно для нашей семьи. Точно так же, как и ты, когда я работала по восемьдесят часов в неделю во время аудита налоговой. Так что перестань чувствовать себя виноватым за свой успех. По правде говоря, я подумывала о том, чтобы не возвращаться на работу.

Он нахмурил брови и выпрямился.

– Подожди, подожди, подожди. Что? Из-за меня?

Я мотнула головой.