Из пепла

Две строчки, напечатанные черными чернилами. Ничего необычного, но эти слова выбивали почву из-под ног.

5 миллионов долларов, чтобы увидеть ее снова

За этим следовал какой-то двадцатишестизначный номер.

И все.

Никаких больше инструкций или объяснений.

Всего одно требование и пять жизней, которые никогда не будут прежними.

Я видела Изона сломленным и разбитым.

Я видела, как он истекал кровью и был покрыт ожогами.

Я видела его опустошенным и эмоционально уничтоженным.

Но, когда он упал на колени с дрожащими руками, смиряясь с невообразимым, я поняла, что мужчины, которого я любила, больше не было.

У него забрали ее.

Когда прибыла полиция, они тут же увели меня и Изона в разные комнаты для допроса. Гнев был следующей реакцией Изона. Более двух часов я слушала, как он орет на кухне. Абсолютная агония в его голосе соответствовала боли в моей груди.

Они задавали мне вопросы, на которые я не могла дать ответов.

Мы спали. Дом был заперт. И все же кто-то смог войти без каких-либо проблем и забрать нашу маленькую девочку.

На записи с камеры наблюдения, установленной на фасаде дома, ничего не было. Ни одна машина не въезжала на подъездную дорожку и не выезжала с нее. Никаких фигур, вылезающих из темноты. На камерах сбоку дома тоже ничего не было. Единственная зацепка, которая у нас была, – это запись с камеры позади дома, на которой был трехсекундный фрагмент с человеком в черной одежде, лыжной маске и перчатках. Мы даже не могли разобрать, мужчина это или женщина: провода были перерезаны, и камера перестала работать почти сразу.

Ашер продолжал клясться, что проснулся и увидел, как его мертвый отец несет Луну по коридору.

После нескольких часов раздельных допросов мы ни на шаг не приблизились к нахождению Луны. Изон был не похож на себя, абсолютно безутешен, и я почувствовала, будто мы вернулись в прошлое, где все причиняет боль и ничего не имеет смысла. Наконец нас собрали вместе в гостиной. Женщина-офицер сидела с детьми в игровой, и как бы сильно я ни переживала, слыша приглушенные рыдания Ашера, ему точно не нужно было становиться частью происходящего.

– Мой ребенок сейчас где-то там, одному богу известно с кем. Какого хрена вы сейчас стоите в моем доме и говорите «если»? – прогремел голос Изона.

– Просто дыши, – убеждала я, подходя к нему. Его сердце билось так быстро, что я чувствовала, как оно колотится о ребра. – Дай ему сказать, хорошо?

Он запустил руку в волосы, мышцы на его шее напряглись, но он замолчал, чтобы позволить детективу продолжить.

– Я хотел сказать, что над поиском вашей дочери работает целая команда. Я знаю, что ранее к вам заезжал агент Гарретт из бюро и говорил с вами о возможных подозреваемых и об опасностях, связанных с выплатой выкупа.

Я закрыла глаза и уставилась в пол, представляя медово-коричневые глаза Луны. Ради них я заплатила бы любую сумму, чтобы покончить с этим кошмаром. Увы, ни у кого из нас не было пяти миллионов, валяющихся без дела в кармане. Если бы у нас было достаточно времени, я смогла бы их найти. Можно было продать дом, снять все с банковских счетов, пенсионного счета и инвестиционного портфеля, которые у меня были. Даже продажа «Призм» принесла бы мне в десять раз больше прибыли.

Но поскольку наши шансы найти ее за двадцать четыре часа уменьшались с каждой секундой, время было единственным, чего мы не имели.

Даже если бы мы смогли раздобыть деньги, агент Гарретт и его команда были категорически против уплаты выкупа. Они сказали: нет никакой гарантии, что похитители вернут ее, чаще всего это делает их еще более жадными и жестокими, и они начинают требовать больше.

Итак, Луна пропала.

Ее украли.

И мы были в безвыходном положении, не зная, как вернуть ее обратно.

Я бы предпочла вернуться в ночь пожара.

Я бы предпочла оказаться прямо в эпицентре.

Я бы предпочла сгореть там, чем знать, что я могу никогда не увидеть нашу маленькую девочку.

И судя по страданиям, отражавшимся на его лице, Изон сделал бы то же самое.

– И что мы будем делать? – спросил Изон, его гнев сменился беспомощностью.

Детектив Хоффман подтянул свои темно-синие брюки, обнажая бляху.

– Мы тесно сотрудничаем с ФБР, чтобы вернуть вашу дочь домой. Но буду с вами честен. У нас не так много информации. Есть несколько теорий, над которыми мы сейчас и работаем. Первая связана с вашей новообретенной популярностью. Может, это преследователь или кто-то в этом роде. Тот факт, что записка оставлена на пианино, говорит сам за себя. И если обе девочки спали в одной комнате, это объясняет, почему забрали только вашу дочь и оставили дочь Уинтерс.