Из племени кедра

– Бабушка, как же… мы не расписаны с Kостей…

– Сашка Гулов со мной пойдет. Я свидетель. Он свидетель. Видели, Костя спал с тобой, ребятишек делал… Андрюшка, Костя, Илья, Сашка – все Волнорезовы будут.

И горе, и смех с Юганой. В первые дни, когда молодая мать училась пеленать сынков, купать в корыте, купила Югана у Сони в магазине два велосипеда. Отдала их кузнецу и приказала:

– Делай ребенку нарту – зимой на лыжах, летом на колесах. На четыре мальчика делай.

И улангаевский кузнец-умелец, дед Пивоваров, за приличную плату даже перестарался. Изготовил богатейшую коляску с прицепными лыжами для зимы.

– Такая телега для жеребят… Пошто вся из железа? Ее возить бабе тяжело будет… Меняй железо на дерево и бересту, – приказала Югана.

Пришлось кузнецу переделывать, хотя и не хотелось.

– Правило такое: заказ даешь – эскиз-чертеж прикладай… – ворчал старик.

– Какое тебе кис-черт надо? Делай коляску как пух!..

Через несколько дней получила Югана облегченную тележку. Понравилась ей. Ходкая.

Болела душа у Тани еще об одном детище – о звероферме. В конце марта стали щениться соболюшки. Много времени проводила Таня на ферме. А деревенские шептухи тут как тут:

– Танька, спогубит старуха твоих птенчиков. Позавчера, когда ты на работе была, видела своими очами, что она вытворяла… Они, малюсенькие, это значит, обмараются… Так она их вытаскивает из мешочка-пуховика и снегом попку обтирает… Разве можно груднешеньких целыми днями на улице катать?..

Ругалась Таня с Юганой:

– Зачем ты их кормишь куриным бульоном? И молоко не кипятишь…

– Была бы ты корова, не кормила их супом. Мужики растут, еду им надо… Если суп не давать, они титьки тебе оторвут. Засосут, – отвечала невозмутимо Югана.

– Почему ты вместо пустышек даешь им кусочки оленьего, мяса? Подавиться могут, – опять упрекает Таня старую эвенкийку.

– Югана не слепая. Кусочки мяса протыкает палочками. Как они давиться могут? Пустышки-резинки соси сама. Ребенков грех обманывать едой, – спокойно возражает та.

Спорит Таня с Юганой уже не один месяц.

Май нынче теплый, солнечный – душа радуется. Старых и малых в избу не загонишь. Пришла Таня с работы сердитая – нашептали ей снова про Югану.

– Правда, что ты сегодня весь день держала детей на берегу?

– Пошто не правда? Люди тебе не врали.

– Ведь солнце жаркое – удар детишки могут получить.

– Како тебе там удар? Солнце любит детей. Оно кожу дубит, болесь не пускает…

– Остыть могут, у воды прохладно, сыро, – возражает Таня.

– Зачем стыть им? Я свой обласок на берег вытаскивала, в него воды наливала. Всех купала там, булькают рученьками… Мужики твои здоровы. Я их мясом нажеванным кормила. Едят!..

– Чтобы больше такого я не слышала и не видела, – сердится Таня. – И в последний раз говорю, для присыпки есть талька, а гнилушки убери с моих глаз долой.

– Для детей есть гнилушки, – упрямствует Югана. – Я их сквозь сито просеивала.

На Таню Югана совсем не обращала внимания. Таня – русская баба, ничего еще не понимает, совсем молода еще. И продолжала Югана каждый день катать тележку с детишками к плескучему берегу реки. Корытом, как всегда, служил облас. Купала Югана мальчишек в холодной воде таежной реки. Вода хорошая, напитана силой лесных кореньев – зачем ей нести парнишкам хворь, зачем такую воду греть-кипятить?..

После купания Югана укладывала ребятишек голышом, как медвежат, на раскинутую большую собачью доху. На песке грелись, загорали Танюшкины сынишки. Югана не глупая, знает, сколько можно детям греться под майским солнцем.

И кормила Югана сыновей Костиных по-своему: некипяченым молоком, супом, тертой морковью, щелкала им кедровые орехи, толкла ядра – все охотно ели ребятишки. Со временем успокоилась Таня, доверила полностью сынов на воспитание старой эвенкийке, доверилась ее древней мудрости и материнской заботливости…

3

Однажды в весенний день, когда солнце слизало росу с каждой хвоинки, с каждого молодого листка и со всех трав, когда в лесу за деревней, пересмеиваясь, покрикивали кукушки и в небе кувыркались барашки-кулики, справляя свои стремительные свадьбы, к берегу причалил почтовый катер.

Остановилось быстроходное суденышко как раз возле Юганы. Не верит эвенкийка глазам – Костя выходит на берег.

– Здорово, Югана! – улыбается Костя.

– Здравствуй, Волнорез! – спокойно отвечает эвенкийка. – Давно ждет тебя Югана. Пошто долго ходил в чужих землях?..

Но Костя словно не слышит вопроса Юганы.

Улыбаясь, смотрит он на мальчишек, лежащих на дохе. Они гулькали, размахивали ручонками, смешно ползали по мягкой и густой шкуре.

– Вот уж никогда бы не подумал, что Югана станет нянькой. Чей это детсад у тебя? Хорошенькие малыши!.. – с грустинкой в голосе говорит Костя.

Югана закурила трубку, хитро посмотрела на Костю и ответила:

– Чей олень-бык скакал, кто знает? А пыжики наши. Может, Илюшкины парнишки, а может, дед Чарымов делал Таньке…

– Югана, так это ее дети? – удивленно вскрикнул Костя, и глаза его заблестели. – Все четыре ее?! И… мои…

– Все ее. Югана помогала рожать Тане… – кивает головой старуха.