Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Вечером Настя пришла ко мне для нового разговора. Я понимала причину её любопытства, совсем не была против их с Саудом взаимной симпатии, но хотела, чтобы сестра сначала увидела Сауда не в парижском кафе или развлекательном центре, а дома, среди родных. Они замечательные люди, однако не только запрет брать пищу или здороваться левой рукой может испортить жизнь попавшей в чужую среду европейке. Много всего, что покажется неприемлемым и даже диким. Так же, как им — у нас. Разницу менталитетов нелегко преодолеть, к этому надо быть готовой. Сауд не просто принц, он принц мусульманский, и это стоит осознать раньше, чем прикипишь к нему душой, не то никакие красивые глаза, опушенные черными ресницами, не спасут. Это я испытала на своей шкуре и, зная строптивый нрав своей сестрицы, не сомневалась, что ей было бы трудней, чем мне.

Господи, о чем я думаю?! Словно Сауд и Настя уже поженились, и сестре предстоит жить среди многочисленной родни моего мужа.

А интуиция подсказывала, что это возможно.

Понимает ли Настя ту самую разницу в менталитете? Понимает, она умна, но, кажется, готова привыкать.

Да уж, у жизни своеобразное чувство юмора.

Но меня больше волновала судьба детей, Настя взрослая женщина, а Сашка с Машкой, влюбившиеся в своего отца, могут стать жертвами несовпадения этого самого менталитета после нашего развода.

— Ив не звонил?

Заинтересованности в голосе сестрицы хватило бы на десяток вопросов. Я с трудом сдержала улыбку, боясь обидеть Настю.

— Нет, не звонил. Тебе понравился Сауд?

— Да, он красивый и детей любит.

— Ты ему тоже понравилась.

— Вот еще! — совсем по-девчоночьи фыркнула моя взрослая сестра.

— Настя, я хорошо знаю, как смотрит Сауд на тех, кто ему нравится.

Настя забралась в кресло с ногами, что означало готовность к долгому разговору. Так и есть:

— Ань, Сауд говорил с тобой о разводе и детях?

— Нет.

— Ты все время твердишь о кошмаре во время побега. В чем он?

Я усмехнулась:

— Настя, тебе обязательно знать?

— Да!

Как объяснить человеку, который никогда не испытывал раскаленного дыхания пустыни, каково это — застрять посреди пустого шоссе в заглохшей машине, летом после полудня, без малейшей надежды на спасение, зато с крошечным ребенком на руках?

И все же я попыталась.

Рассказала о том, что Сауд не поверил в рождение моего сына семимесячным, в то, что это его сын. Что даже от родных скрыл появление Сашки на свет, чтобы протянуть до положенного срока. Правду знали трое — я, Махасин и устроившая мне проблемы с родами Моза, старшая жена Сауда. Но Махасин не стала убеждать сына в моей правоте, наоборот, дала понять, что не против моего исчезновения, она даже вручила мне банковскую карточку. Не скрою, деньги здорово помогли.

Понимая, что после объявления о рождении сына-богатыря (Сашка и в семь месяцев родился немаленьким, а к положенным девяти вымахал в очень крупного ребенка) Сауд просто даст мне развод и выпроводит без сына на все четыре стороны, я решила бежать. Помогли моя тезка Анна и её муж Барри. Да, я выкрала своего сына у его отца и ни разу об этом не пожалела! Улизнула буквально из-под носа у вернувшегося с праздника (это была свадьба его младшей сестры) Сауда. Откуда я могла знать, что он приехал, чтобы отвезти меня в аэропорт и отпустить на волю вместе с Сашкой?

Я заново переживала свой побег — сначала то, как стояла в двух шагах от лифта, из которого выходил Сауд, уговаривая трехмесячного Сашку не заплакать, пробиралась на парковку, где в машине ждал Барри; там обнаружила, что машина моего спасителя стоит рядом с машиной Сауда; потом мы мчались в дом к Анне и Барри, потом я срочно стриглась «под Анну», то есть коротко, и красилась в темный цвет (какой и осталась до сих пор); потом мы с Барри по их с Анной документам мчались через пустыню до границы с Саудией, тряслись там из-за проверки (я чуть не попалась), потом пересекали еще границу с Катаром, а там… это было самым страшным. Решив не появляться на оживленной трассе, Барри выбрал путь по прекрасной, как все на Аравийском полуострове, но пустой в это время дороге через пустыню. Машина заглохла, а вокруг ни души.

Мы понимали, что спастись можно, только вызвав службу спасения, но это означало не просто возвращение Сашки отцу, но и наше с Барри тюремное заключение. А у них с Анной крошечная дочь (по документам которой ехал мой сын).

Выхода не оставалось, но я не успела позвонить, нас спас появившийся случайно грузовичок — дотащил на буксире до соседнего городка на трассе.

Оттуда Барри отвез нас с Сашкой в Доху в аэропорт, но полететь с нами дальше не мог — Анна просила срочно вернуться, за их домом уже следили. Мне пришлось лететь в Дамаск по документам Анны и её малышки одной, там передать паспорт еще одному помощнику, чтобы тот вернул Барри.

В результате я оказалась в Дамаске вообще без документов. Смогла добраться до нашего посольства, а там уже помогли вернуться домой.