Из-под пяты веков

Так кричат они оба, когда первый яркий луч солнца выглянет из-за гор.

И оба вскакивают на ноги. Тянутся вверх. Машут руками. Смеются.

С ними вместе всегда собаки. И с радостным смехом деда и внука сплетается их лай.

Дед Ефим верит: собаки потому лают, что и они рады солнцу. А Яшка во всём верит деду.

Так было семь лет.

За семь лет объехал Яшка с дедом всю Новую Землю.

И каждый год – в феврале – встречали они с дедом солнце.

Каждый год – в феврале – они смеялись от радости при виде восходящего солнца.

И каждый год – в феврале – вместе с ними встречали солнце пронзительным лаем

собаки.

Ефим Тайбарей родился в тундре. В тундре жил до двадцати шести годов. До двадцати

шести годов кочевал и пас оленей.

Олени давали Ефиму всё: еду, жилье, одежду, обувь. И Ефим, как птица, ел, пил и спал. И

ещё смотрел за оленями, потому что без оленей он не мог бы жить; он умер бы без оленей от

голода. И он шел туда, куда шли олени. Олени сами добывали себе корм, а Ефим кормился от

оленей. Оленей у Ефима было много. И много было еды у Ефима.

Ефим привык думать. «День придёт – еду принесёт».

Но однажды случилось так: день пришел и принес холеру1.

От холеры сдохло Ефимово стадо в три дня.

Остался Ефим без еды, потому что еду давало ему стадо оленей. Не стало у Ефима

оленей – не стало еды.

Тогда сказал Ефим молодой жене своей:

– Птица сама себе еду добывает. Пойдем добывать себе еду.

Два дня шли по тундре. Срывали краснеющую морошку и клали себе в рот.

От морошки хотелось пить. Припадали пересохшими губами к грязным лужицам,

блестевшим на солнце голубыми зеркалами, вправленными в зеленые рамы.

Через два дня набрели на чум. В чуме дымился огонёк. Около чума паслись олени.

Ефим сказал жене:

– Сюда не приходила холера. Здесь дадут нам еду.

И их накормили парным оленьим мясом: таков был обычай тундры – для гостя надо

зарезать оленя.

Усталый и сытый Ефим спал долго. А когда проснулся, сказал хозяину чума и оленьего

стада:

– Холера унесла у меня всех оленей. Мне не на ком возить теперь чум по тундре. Не на

ком возить себя. И не на ком возить свою жену Ирину Сергеевну. Дай мне твоих оленей:

поеду к русским просить еды и денег на новое стадо.

Хозяин чума сказал:

– У меня много оленей. Я дам тебе десять голов, чтобы ты мог возить свой чум. За десять

голов ты будешь десять годов пасти моё стадо. Себя и жену свою будешь возить на моих

оленях.

Ефим не согласился:

– Десяток оленей – это мне мало. И я не хочу – пастухом. Мой отец, мой дед и я – мы все

имели своё стадо. Дай мне десять оленей – я съезжу к русским.

Дал хозяин оленей Ефиму, чтобы доехать к русским. И вот что русские сказали ему:

– Денег тебе не дадим. Хлеба не дадим. Масла тебе не дадим. Не дадим тебе сахару и

чаю. Потому что у тебя нечем теперь платить. Но мы дадим тебе всё, если поедешь

промышлять на Новую Землю. Весь промысел ты будешь сдавать нам. Мы за всё будем тебе

платить. И на первых порах тебе поверим в долг под промысел.

И ещё дали русские Ефиму водки – «сярки»; весело стало и легко Ефиму. И хоть не

хотелось ему покидать тундру, сказал Ефим русским:

– Птица сама себе ищет корм. Кабы я был птицей, я сам перелетел бы через море на

1 Холера – сибирская язва; от нее очень часто падали огромные стада оленей. Не знали сибирской язвы –

«холеры» лишь Канинская тундра да остров Колгуев.

Новую Землю. Но я не птица. И вы везите меня на Новую Землю на ваших судах, чтобы я мог

добывать себе еду на Новой Земле.

На Новую Землю привез с собой Ефим чум и привычку к перекочевкам. Только в

запряжке шли у него не олени, а десять-двенадцать собак.

На собаках ездил Ефим из конца в конец Новой Земли и бил дикарей1. Пять, шесть, семь

сотен рогатых голов ежегодно пробивали Ефимовы пули.

Но одного не мог понять Ефим: сколько он ни привёзет шкур русским – всё мало. Всё

говорят, что «ещё должен». И только через много лет уплатил Ефим долг. И сказал себе: «Не

буду больше с русскими».

Теперь Ефим каждый день ел столько оленьего мяса, сколько хотел. И каждый день

Ефимовы собаки ели столько оленьего мяса, сколько хотели.

И, как и в тундре, говорил Ефим жене:

– День придёт – еду принесёт.

Дни ползли медленно, как волны на океане после шторма, гладкие, однообразные.

Неторопливо, как моржи на солнце, переваливались годы. И Ефим был уверен: «Так всегда

было, так всегда будет».

И поучал четырех своих сыновей и трех дочерей:

– Человеку, как всё равно птице, много ли надо? Клюнул там, клюнул тут – и сыт. Зачем

наперёд заглядывать, как русаки? Зачем запасать того-сего на год и на два? Птица и та

каждодневно корм себе находит. А человек? Или хуже птицы человек?

Сыновья и дочери верили своему отцу. И жили так, как учил их жить отец их Ефим

Тайбарей.

Но пришла на Новую Землю напасть: не стало дикарей.

– Ушли, – говорил сыновьям Ефим, – все дикари в море, на плавучие льдины. И там

погибли. Что будем делать теперь? Где будем брать шкуры на чум? Придётся жить в доме.

И стали жить в доме.