Из поэзии 20-х годов

И вот
Двадцать второй сегодня год.
И… снова очередь.
Но у иного эмпео[1]

—За талоном на рабфак.
Это факт.
Между прочим ведь
Что от наших важных вузов
Дух пошел совсем иной:
Пахнут кофточки да блузы
Свежесрезанным арбузом,
Комсомольскою весной.
Там галочьими стаями слетевшиеся кепи
Подняли шум и гам.
(Где молодежь, там и галдеж.
Из песни слова не выкинешь.)
… … … … … … … … … … … …
А вот, брат, при Деникине.
Э, да что говорить о нэпе.
Соблюдайте, товарищи, очередь…
Да мы черта своротим, товарищи!
Только дайте нам корочку знания.
Лучше мякишка!
Приняли, Мишка?!
Проходи…
Слышь-ка?
Ишь как радуется!
Не галди.
Соблюдайте, товарищи, очередь.
… … … … … … … … … … … …
И я — бородатый — стою:
Очередь, очередь соблюдаю свою.
Попаду ль на рабфак?!
Где уж!..
Отчего же такой веселый?
Да так.
Чую день:
Понесут караваями
Все юнцы, на рабфаки идущие,
Дымящимися караваями
Во все, во все концы,
В города понесут и села
Науку иную
В трудовую гущу…

1922

Иван Доронин

Весенняя любовь

Ой, цвети,
Цвети, кудрявая рябина,
Наливайтесь, грозди,
Соком вешним.
Я на днях,
На днях у дальнего овина
Целовалась
С миленьким нездешним.

Все было хорошо,

Так хорошо —
И блузы синий цвет,
И запах тополей.
Он из города
Ко мне пришел,
Я — с полей.

Он сказал:

«Вернулся я к покосу,
Будем травы
На лугах косить».
И все гладил,
Гладил мою косу,
На руках
По ржам меня носил.

Ой вы, ржи,

Зеленые вы ржи,
Мне бы с вами жить,
Озелениться мне бы!
Я люблю смотреть.
Как ваша ширь дрожит
Под солнечною гладью
Неба.

Жаворонок,

Выше,
Громче,
Громче,
надо мной!
Сердце просит,
Сердце хочет
Захлебнуться
Майскою волной.

Знаю:

Скоро
На широкой ниве
Будут косы
В золоте звенеть.
На деревне
Нет меня красивей,
На деревне
Нет меня дельней!

Ой, цвети,

Цвети, кудрявая рябина,
Наливайтесь, грозди,
Соком вешним.
Я намедни,
Я намедни у овина
Целовалась
С миленьким
нездешним.

1921

«На улыбку тихую зари…»