Из пыли времен (СИ)

— В этот раз все будет иначе! Король Эйнар теперь ни за что не поддержит Орден. Как отреагирует Деварен, еще не ясно, но подозреваю, решат примкнуть к «бордовым»: это самый разумный выход… И Эйнар окажется один против всех!.. Но даже, если нет, это нас расколет. Мы погрязнем в войне друг с другом…

— И такое Мир тоже помнит.

— Ты думаешь, Перворожденных это не коснется? — горько усмехнулся Атен. — Эйнару в одиночку не выстоять против трех королевств. К кому, ты думаешь, он обратится? А если «черные волки» выступят на его стороне, как отреагируют остальные ваши Дома? Один — точно будет против… И для многих война в этот раз пойдет не где-то на границе. А на их землях, на их полях. У порогов их домов… Как скоро повторится Содевей? Такие шрамы очень долго не заживут. Да и заживут ли…

Атен глухо кашлянул, прижав локоть к боку: напрягшиеся мышцы напомнили о ране.

Марен подошел к окну, вглядываясь в размазанную по стеклу ночь. Редкие всполохи молний разгоняли тьму, освещая мир и вырисовывая очертания Средних гор.

— А какое отношение к этому имеют Дикие Родичи? — спросил он, не отрывая взгляда от северного горизонта.

«Где-то там… Орден убил многих, но не всех, далеко не всех… Он тоже где-то там…»

— Звери? Что напали на Арнстал? — уточнил Атен. — Не знаю. Они пришли с северо-запада, из Потерянных земель. Ворвались в город. Рвали на части всех без разбору. Я думал, все — конец… А потом… — Атен замолчал, лицо задумчиво напряглось и голос упал до шепота, пропитанного зародившимся подозрением. — А потом пришел Орден…

Марен не обернулся. Перед глазами возник образ несущейся иссиня-черной лавины, сметающей все на своем пути. Белеющая пена хищных оскалов, кровь, раздирающая ноздри приторным запахом, и безумная ярость Голода.

— Ты прав, — Марен прокусил губу, — в этот раз все будет иначе…

Глава 20 7 Эон, 483 Виток, начало Весны

Твеир никогда прежде не бывал в Цитадели Мелестан. Замок предстал перед юношей несколько зловещим, но не лишенным мрачного очарования. Высокие башни из черного камня возносились над крепостными стенами города, а на пиках трепетали черно-серебристые знамена. Герб на знаменах очень подходил королевской крепости — она и сама выглядела «черным волком, воющим на серебристую луну», которой представлялись белеющие склоны Южного Предела.

Привратники в доспехах «королевского цвета» и таких же плащах пропустили юношу без вопросов, когда он приветственно поднял ладонь, и слегка склонил голову, приложив кулак к сердцу — воины прекрасно видели кольцо Атеом. И лишь ответили на приветствие, но не задали ни единого вопроса.

С улицы юноша попал в небольшое помещение с окнами высоко под потолком. По бокам от центрального прохода расположились несколько столов с придвинутыми стульями — все они сейчас пустовали.

Два воина Темной Стражи замерли у арки входа во внутренние залы — копья скрестились, когда Твеир приблизился.

— Om natt rugaden, — приветствовал стражей юноша, привычным жестом.

— Natt godeo, — ответили те, и правый добавил, не дав юноше продолжить: — Ожидайте, — и дернул за веревку у левого плеча.

Сквозь арку Твеиру открывался двухуровневый зал под общим потолком. Взгляд упирался в лестницу, двумя дугами охватывающую сухой фонтан, засаженный васильками — аромат пропитывал окружающий воздух. На центральной колонне фонтана восседал Крылатый Змей, расправивший крылья; левое — чуть сколото.

На уровне второго этажа находился тронный зал — Твеир видел гербовые знамена, украшающие стены. Вьющиеся стебли окантовывали потолок, и, похоже, росли прямо из стыков каменных блоков. Да, можно понять, если поверить, что крепость невесть сколько стояла заброшенной до прихода Перворожденных. Ныне за порослью, по крайней мере, ухаживали, не давая разрастись.

Из-за стены справа появилась девочка. Остановилась, заметив высокого молодого юношу, покорно ожидающего за скрещенными древками, улыбнулась.

— Om natt rugaden, — донесся звонкий мягкий голос.

Волосы цвета вороного крыла, собранные с левой стороны в косу, с вплетенной серебристой лентой, свободно струились по плечу на грудь. Алые губы едва улыбались. А яркие фиалковые глаза взирали на юношу с живым любопытством.

Твеир сразу вспомнил глаза Марена — «древняя кровь» крайне отчетливо проявлялась у всех в роду Летар. Но в отличие от глаз принца, играющих сапфировыми искрами — порой веселыми, а порой опасными, — глаза девочки смотрели, словно… словно внутрь, вглубь самого естества, выворачивая наизнанку самые сокровенные мысли. Словно ее взгляду открыто много большее.

— Natt godeo, моя принцесса, — вежливо поклонился Твеир, дружелюбно улыбнувшись: она напомнила ему младшую сестру Илану — тот же задор в глазах.

— Я — Деа, дочь Дарса из Дома Летар, — официально представилась девочка, поклоном ответив на приветствие.

Улыбка Перворожденного стала шире: Илана всегда так же гордо и официально представлялась незнакомцам при первой встрече.