Из России за смертью

Оливейра после стычки с Рубцовым в «Барракуде» ежеминутно предчувствовал опасность. Ни телохранители, ни приказы Панова успокоения не приносили. Но со страхом приходилось бороться: вертолеты Оливейре нужны были позарез.

Санчес же после разговора с Пановым мучился в поисках бескровного варианта угона вертолетов. Он не хотел брать грех на душу и отправлять кубинских летчиков на верную смерть. Наконец выход был найден. Санчес переодевает людей Оливейры в форму ангольской армии и оставляет их «охранять» вертолеты. Убедившись, что отряд спецназа под командованием Рубцова углубился далеко в лес, они спокойно поднимают машины в воздух.

Оливейра горячо поддержал этот план, но перечеркнул его сообщением, что среди его людей нет ни одного, умеющего управлять вертолетом.

— Что ж, тебе доставлять вертолеты с воинским эскортом? — вспылил Санчес.

— Я плачу за вертолеты. Доставка — ваша проблема, — твердо заявил анголец. Санчес не сдавался:

— На вертолетах русские экипажи.

— Смени на кубинские...

— Мои ребята тоже не полетят. Я не собираюсь ими жертвовать.

Оливейра совершенно забыл о своих страхах. Встал и принялся мелкими шагами кружить перед Санчесом.

— Я плачу деньги. Генерал продает вертолеты. И меня же заставляют их угонять? Тогда за что я плачу?

Санчес молча наблюдал за расходившимся Оливейрой. Тот повторял совсем как попугай Генералиссимус:

— Я плачу, и я — идиот? Идиот, потому что плачу? Или плачу за мною угнанные вертолеты, потому что — идиот?

— А ты не плати... — примирительно предложил полковник.

Оливейра резко остановился, и из-за очков появились поднятые от удивления брови, заклеенные полосками пластыря.

— Панов достанет меня где угодно, — слегка придя в себя, обронил мулат.

— Не достанет. Если заплатишь Емельянову.

— И что тогда?

— Мы оставим по одному русскому летчику у вертолетов. Когда отряд уйдет, твои люди заставят их перегнать машины на прииски.

— А дальше?.. — от волнения и вновь навалившегося страха Оливейра присел на корточки под самым носом Санчеса.

— Заявим, что вертолеты захватили партизаны УНИТА.

— Кто ж поверит?

— А кто возьмется проверять? Я доложу. Емельянов подтвердит... На юге всякое бывает... Панов шум поднимать побоится. Ему нельзя это делать. Он ведь по международным договоренностям не имеет права посылать советские экипажи в районы военных действий.

— А куда я дену русских? — шепотом спросил Оливейра.

— Посоветуйся с крокодилами, они подскажут.

— Я честный предприниматель.

— А разве сделка не честная?

— Емельянов согласится? Ведь Панов запретил рисковать русскими летчиками.

— Панов поэтому-то и исключается из сделки. Обойдемся без него.

Пусть довольствуется своей принципиальностью. Емельянов служит Панову, а работает на себя.

Оливейра задумался.

— Решайся, Жоао. Вертолеты сами к тебе не прилетят Скажу по секрету: через несколько дней здесь такое начнется, что никто про твои вертолеты и не вспомнит. Пользуйся случаем. Второй такой вряд ли представится.

Оливейра вытащил из нагрудного кармана калькулятор и принялся подсчитывать расходы.

ВЕНТУРА

...Вертолет долго кружил над огромным баобабом. Поначалу Найденов принял баобаб за скопление деревьев в центре красноватого пустыря. Летчики примерялись, с какой стороны этого гиганта удобнее совершить посадку. При всем нагромождении стволов и ветвей баобаб имел почти законченную форму шестигранника, внутри которого среди пыльной зеленой массы желтели залысины. И только один ствол мощно вырывался в сторону, бросая на землю короткую синеватую тень. Наконец летчики зависли над гладким пятном пустыря, и машина тяжело пошла вниз. Участники экспедиции выходили из вертолета не спеша. Разминая ноги, каждый по-своему воспринимал величественный, непривычный глазу пейзаж. И лишь профессор, пребывая в приподнятом настроении, живо и темпераментно что-то объяснял Санчесу.

Рубцов был молчалив и зол. Двое суток, проведенные в гостеприимных объятиях Стреляного, закончились тем, что сам Стреляный впал в невменяемое состояние и добиться от него помощи в подготовке операции не удалось.

Руководство принял на себя Сан-чес, чем явно ущемил самолюбие Рубцова. Но противиться этому решению подполковник не мог, ибо и сам находился в похмельной растерянности.

Вот и сейчас Рубцов прохаживался в тени вертолета и жадно курил. А Санчес командовал отделением ангольских солдат, принявшихся проворно разбивать пятнистые палатки под сенью баобаба. Солнце, подобно жирной капле пальмового масла, тягуче стекало в мрачноватую влажность притихшего неподалеку леса.

Сумерки пронеслись через поляну легкой дымкой и, запутавшись в раскидистой кроне баобаба, опустились на землю непроглядной темнотой. Центром вселенной для участников экспедиции стал костер, разложенный солдатами. Его высокие языки освещали брезентовые бока палаток и силуэт вертолета, казавшегося в темноте припавшим к земле допотопным животным.