Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

«Сначала надо узнать подробности. Уверен, что он действует не один. Уверен даже, что несамостоятельно. Его скорее всего завербовали и недавно, иначе бы он не работал так успешно».

«Но в последнее время».

«Вот именно. В последнее время между ним и Атоном возникло напряжение».

«И тогда Гарди позвал тебя».

«Да, так».

Плавный, красивый внутренний диалог сбился и был скомкан и разорван в лохмотья.

«Зачем?».

«Зачем он втянул тебя в это, если намеревался сдать Атона? Ведь он не мог не понимать, что ты…».

Ответ был неочевиден, но напрашивался сам. Тогда парень еще не решил, что делать, сомневался и продолжал честно трудиться на того, кто спас ему жизнь. Или так, изощренно, решался его внутренний конфликт, и через Тома парень наказывал сам себя за предательство?

«Я вытащил его из Ничто, даже хуже, док. А теперь он смеет ставить мне ультиматум, — пожаловался недавно Атон на своего племянника. — Когда найдете крысу, я хочу, чтобы вы занялись им. Гарди надо вставить мозги на место. Меня он уже не воспринимает. Жаль терять такие кадры».

«Тебе ли жалеть?» — чуть не сказал Том тогда, но привычка молчать с клиентами сделала свое дело. Профессионалы его уровня не должны выдавать своих чувств. И навязывать свою мораль клиентам, которые им платят.

Семнадцатое

«Что же ты делаешь, малыш? Что же ты делаешь?».

Этот вопрос повис в воздухе, не найдя адресата. Сколько поводов для жизни, сколько причин взять себя в руки и сказать жизни: «Да!». Он должен держать их в голове и никогда не сдаваться. Никогда. Ведь на этот раз на кону стояла ЕГО смерть.

Некоторое время назад, находясь в вынужденном отпуске, Рэй застрял на одном сериале. Примитивном до безобразия, но бьющем местами в цель, в самую точку.

«Можно начать жизнь заново».

Эта фраза преследовала его, как наваждение, не давала дышать.

«Я рад, что у тебя все получилось».

Еще одна.

«Не доводи до беды».

«Ты знаешь, каково это — принимать решение по необходимости, когда тебе не остается ничего другого, кроме как соглашаться с уговорами других?», «Ты знаешь, каково это — когда принимают решения за тебя?», «Потом на душе так… погано», — лирика…

Рэя преследовала лирика, которую он никогда не принимал в расчет, которой не верил, тем более не уважал. Чувства хороши там, где нас нет, а в жизни приходилось решать конкретные задачи и ему в его работе нужна была холодна голова.

«Брось, ты делал это не из расчета», — возразило нутро и оставалось только махнуть рукой на свою же собственную проницательность.

«Нет, но раньше все было как-то по-другому. Азарт что ли. А теперь ушло».

«Или ушел ты сам?».

В этом тоже была доля правды.

После смерти жены, к которой Рэй, кстати сказать, при ее жизни не так чтобы был уж привязан, он стремительно начал терять дни. Забывать то, что происходило в холодном угаре выпивки до, после и во время работы, пока не сорвался. «Отдохни», — сказал ему шеф месяц назад. «Возвращайся, ты нам нужен, — повторил через месяц. — Ты лучший». Но он больше не хотел быть лучшим, быть исключительным, он хотел быть, КАК ВСЕ.

«Когда заканчивается человечность, дальше жить не зачем», — написала ему на прощание жена перед тем, как досрочно шагнуть в бессмертие.

«Болезнь. Что делать, такая болезнь подтачивает силы. Сожалею, сэр», — сказали врачи.

Но он-то знал правду.

«Тот самый? Скажи, он умный или нет?» — спросил кого-то герой очередной телепередачи под выпитый залпом стакан га.

«А ты держался, пока работал, — сонно отметило подсознание. — Тебе надо работать. Гарди сыграл с тобой злую шутку. Тебе следовало остаться там».

«И умереть?» — продолжилась ленивая дискуссия.

«Почему? Может быть, ты и выжил бы».

«Прекрати, ты знаешь сам, что меня беспокоит. Я не могу вспомнить вчерашнего дня, какой к черту шпионаж».

«Неправда, дела ты помнишь. Все самое важное, до мелочей».

«Да, но не жизнь!».

«А есть ли она у тебя?».

Мысленная ухмылка самому себе была просто оскорбительна.

«Шучу, но согласись, этот риск, эта грань окрыляет. Дает такой кайф! Ты давно так не наслаждался жизнью».

«Да, и не оставляет после себя ничего. Надо завязывать, а иначе ты не сможешь работать, а это единственное, что тебя еще держит».

Рэй сорвал пробку бутылки и вылил содержимое в раковину. Завтра-послезавтра он будет жалеть об этом. Но кто бы мог подумать, что можно подсесть на чувства, как на иглу.