Из сгоревшего портфеля (Воспоминания)

Я помню, как отцу удалили щитовидку, дома неоднократно рассказывалось, как бабушка Рая, мамина мама, врач-окулист, по симптомам (повышенная вспыльчивость, худоба, постоянная жажда и пр.) определила у него начало базедовой болезни. Сделали операцию, из больницы он вернулся со шрамом на шее, поначалу красным и страшным, и объяснял мне, двухлетней, чтобы я не боялась, что его поцарапала «кошка-рококошка».

Тут же расскажу другую историю, которая вошла в мое краткое предисловие к первому самодельному «изданию» – сканированной машинописи с правкой: Однажды мы с родителями гуляли в сосновом лесу рядом с дачей. Папа нашел старый фонарь, решил, видимо, приспособить его на даче и зачем-то стал отрезать от него провод. Резал на весу, и острейший охотничий нож, именовавшийся почему-то «лиса», соскользнул и вонзился ему в голень. Потом уже приехала скорая, оказалось, что лезвие прошло в двух миллиметрах от вены, папа потерял много крови (я помню – «два литра», но не уверена) и долго валялся в постели. А пока что, перетянув рану чем пришлось, мы шли домой, и папа старался не хромать и все время пел, чтобы мне было не страшно, а на траве оставались капли крови.

История с Меламедом – наверняка подлинная, хотя существовали и другие, более краткие и ударные версии исключения папы из Вахтанговского училища; в частности, некоторое время я думала (и рассказывала), что он дал кому-то из начальства по морде в коридоре, услышав антисемитское высказывание. Не могла же я сама такое выдумать?

В первом издании этой книжки я написала, что ничего не нашла про Исаака Меламеда, сыгравшего такую роковую роль в папиной судьбе. Кое-что нашлось в интернете, когда книга уже вышла. Оказывается, «рыжий Меламед», когда-то ассистент Мейерхольда, был оруженосцем и собутыльником Юрия Олеши, довольно известной в кругах личностью и персонажем различных баек. Есть, например, рассказ Евг. Евтушенко «Исаак Меламед – победитель», в котором говорится:

«У легендарного режиссера Всеволода Мейерхольда был ассистент – Исаак Меламед, чудом уцелевший в исторических катаклизмах. (...) в пятидесятых годах в кафе «Националь» (...) Меламед ежевечерне пребывал вместе со своим другом и собутыльником (...) Юрием Олешей. И Меламед, и Олеша были, скажем мягко, небогаты, и сердобольные официантки разрешали им приносить с собой за пазухой магазинную водку без ресторанной наценки. Меламед был закоренелый холостяк, тощий как вобла (...), всегда в одном и том же засаленном пиджачишке, обсыпанном перхотью, в брюках с непоправимой бахромой, а рубашку он иногда надевал наизнанку, чтобы придать ей подобие свежести, что не мешало ему прицеплять неизменный галстук-бабочку. (...) он мог часами говорить за столом о Данте, Гёте, Шекспире. Лишь уходя из кафе, он спускался с небес искусства на грешную землю и гордо просил взаймы на троллейбус.

И вот однажды произошло нечто необыкновенное. Напротив был длинный банкетный стол, где восседали упитанные иностранцы делового вида и поглощали водку, заедая ее черной икрой и семгой. Внезапно один из иностранцев (...) рванулся со стула, уронив его на пол, и завопил на все кафе: «Меламед! Майн либер Меламед!» Он бросился к нашему рыжему оракулу, прижав его к своей осыпанной черными дробинками икры салфетке, засунутой за воротник. (...) «Пауль!» – заорал в ответ Меламед, и теперь они уже оба начали трясти друг друга, сокрушив на пол графинчик с нелегально перелитой в него под столом магазинной водкой. Иностранец, оказавшийся президентом какой-то фирмы в Западной Германии, начал махать пачками марок, рублей, требовать шампанского, которое немедленно появилось. Ничего не объясняя нам, они принялись петь вместе с Меламедом тирольские песни и, обнявшись, удалились в неизвестном направлении...