Из сгоревшего портфеля (Воспоминания)

На сложенной из шпал стене террасы пришпилена карта СССР. Европейская часть. Как только попадает в руки газета со сводкой Информбюро, булавки переставляются, заново натягивается по ним толстая красная нить. Все ближе и ближе к Ленинграду, Москве, Киеву, Одессе... На огромной поляне, неподалеку от Ленинградского шоссе, где ныне построен спутник Москвы – город Зеленоград, готовят запасной военный аэродром. Все мы от мала до велика копаем капониры для самолетов и орудий. В нашем поселке создан истребительный отряд, подготовлены песок, ведра, лопаты, топоры, багры. Каждую ночь дежурим, ждем налетов. И вот, в конце июля – первый. Над далекой Москвой (сорок километров) – зарево, небо в разрывах зениток, прошито просверками трассирующих пуль, по нему бродят лучи прожекторов. Где-то над головами надсадно гудят самолеты. Мы уже научились по звуку определять: наши или фашисты. Ликуем, когда с одной из дач, с ее балкона, смотрящего в сторону Москвы, занятого нами под штаб истребительного отряда, видим, как вспыхивает и устремляется к земле взятая в перекрестие прожекторных лучей серебристая капля очередного «юнкерса».

Возвращение в Москву откладывается со дня на день. Отец очень занят. Уехал к себе в поселок Дзержинского. Там он на партучете. В армию его не берут. Уже за пятьдесят пять... На даче мы с тетей Настей. Мама приезжает только по выходным, привозит продукты. Они вроде бы еще без карточек. Уже август, подходит сентябрь, скоро в школу. А где та школа? По слухам, нашу московскую – заняли под госпиталь... Определяюсь в седьмой класс крюковской железнодорожной школы, что возле станции, А ну как придется задержаться здесь? До чего же наивным я был: и в мыслях не держал, что тут, в Крюково, через какой-нибудь месяц-полтора будут гитлеровцы. Всего-то сорок километров от Москвы... Пока еще идут поезда на Ленинград и оттуда. Составы, на платформах которых много накрытых брезентом и замаскированных ветками военных грузов. А то и без всякой маскировки – танки, орудия, телячьи вагоны с красноармейцами... Санитарные, с красным крестом. Встречаются и несколько уже побитые – с проломами в стенах. Часами торчим на станции. Первого сентября пошел в школу, но уроков не было. На следующей неделе приехал отец. Конечно, никакой машины для возвращения в город не будет. Собрали носильные вещички, кое-что из продуктов, и с узлами и чемоданами – на станцию. Электричек тогда на Октябрьской железной дороге еще не было. Возили людей паровички. Полтора часа в тесных, пожалуй, еще дореволюционной постройки вагонах с тремя ярусами полок, узкими проходами и свечным освещением. Как темнело, появлялся проводник, задраивал окна, вставлял в редкие фонари свечные огарки...