Из современной английской новеллы

Мужчина кивнул, и они прошли вместе вдоль платформы в поисках купе, где можно было бы рассчитывать на радушный прием или — в случае неудачи, что казалось им более вероятным, — хотя бы на уединение. У каждого из них был при себе небольшой чемодан: у миссис да Танка — белый кожаный или из какой-то имитации под белую кожу, у мистера Майлсона — черный потрепанный. Они шагали вперед целеустремленно и молча, так как были совершенно чужими друг другу людьми, а в шуме и суматохе вокзала, да еще вглядываясь в освещенные окна купе, трудно сказать что-нибудь осмысленное.

— Арендный договор сроком на девяносто девять лет, — сказал когда-то отец мистера Майлсона, — был подписан в тысяча восемьсот шестьдесят втором году моим дедом, которого ты, разумеется, не знал. Срок этот, боюсь, истечет еще при твоей жизни. Но ты к тому времени будешь уже достаточно твердо стоять на ногах, чтобы перенести потерю, возобновить то, что подошло к концу, и удержать собственность в семье. — Собственность мыслилась как нечто такое, что возвеличивало. Дом был невелик, но пригоден для жилья и стоял в ряду таких же, ничем особенным не отличавшихся домов. Однако, когда срок аренды истек, выяснилось, что возобновить ее нельзя, и это решило для мистера Майлсона проблему. Зачем ему, бездетному холостяку, последнему в роду этот дом еще на девяносто девять лет?

Миссис да Танка, сидя напротив него, выбрала один журнал из пачки взятых в дорогу, затем, спохватившись, сказала:

— Мы можем побеседовать. Впрочем, если вы предпочитаете, можем провести наше мероприятие и молча. — Элегантный, очень дорогой твидовый костюм хорошо, но не чрезмерно обтягивал ее довольно пышные формы. Седые волосы, плотно облегавшие череп, казались отнюдь не седыми, а золотисто-рыжими. Принадлежи эта дама к другой социальной прослойке, она, несомненно, стала бы болтушкой-щебетуньей, но миссис да Танка, зная за собой эту слабость, всегда была настороже. Смешинка часто мелькала в ее глазах, но стоило ей поймать себя на этом, и она тут же с беспощадной решимостью убивала ее на корню, облекаясь в броню суровости.

— Вы не должны чувствовать себя неловко, — сказала миссис да Танка. — Мы уже не в том возрасте, чтобы стесняться друг друга в нашем положении. Вы, надеюсь, согласны со мной?

А мистер Майлсон и сам этого толком не знал. Он не знал, как он должен себя чувствовать, что испытывать. Он старался разобраться в себе, но не находил ответа. По-видимому, он был взволнован, но до конца понять свои чувства оказалось делом не столь простым. Поэтому он не знал, что ответить миссис да Танка. И только улыбнулся.

Миссис да Танка, именовавшаяся прежде миссис Хорес Спайр и, как видно, не намеренная об этом забывать, воскресила в своей памяти те дни. И это было вполне логично, ибо те дни совершенно так же пришли к концу, как теперь приходили к концу нынешние. Их финал и занимал сейчас ее мысли: бегство от миссис да Танка к миссис Хорес Спайр помогало заглушить гнездившуюся в ней тревогу и взглянуть на вещи с высоты своего жизненного опыта.

— Если ты действительно этого хочешь, — сказал тогда Хорес, — пожалуйста, бога ради. Кто из нас возьмет на себя грязную работу — ты или я? — Таков был его ответ на ее требование развода.

На самом-то деле грязная работа, как он это называл, была в то время уже проделана — как им, так и ею.

— Для меня это большая неожиданность, — продолжал Хорес. — Я думал, что мы еще долго будем трусить в одной упряжке. Ты что, серьезно кем-то увлечена?

Правду сказать, это было не очень серьезно, но сам факт увлечения обнажил для нее всю несостоятельность их брака, и она увидела вакуум там, где когда-то была любовь.

— Нам будет лучше врозь, — сказала она. — Жить вместе просто по привычке — скверная штука. Мы не должны упустить свой шанс в жизни, пока еще не поздно.

Сейчас, сидя здесь, в купе, она отчетливо припомнила весь их разговор и особенно эту свою фразу, причем ярче всего встали в памяти последние четыре слова. Ее шанс облекся в форму да Танка. Тому восемь лет назад.

— Боже правый, — произнесла она вслух, — каким же он оказался самовлюбленным подонком.

Мистер Майлсон прихватил с собой два-три еженедельника — из того сорта изданий, которым трудно подобрать определение: нечто бесцветное, с претензией на интеллектуальность, нечто среднее между газетой и журналом с мазками тусклой краски на первой странице. У нее же были при себе добротные журналы: "Харперс" и "Вог". Глянцевитые, щеголеватые и порядком глупые. Во всяком случае, так думал мистер Майлсон. Ему доводилось перелистывать такие журналы в приемной врача или дантиста, проглядывать дурацкие рекламные объявления и фотографии манекенщиц под броскими заголовками — нереальных существ в нереальных позах, начисто, казалось, лишенных секса, а по большей части и всякой жизненности. Вот, значит, что она за женщина!

— Кто? — спросил мистер Майлсон.

— Ах, господи, да Танка, конечно! Кто же еще.