Из тьмы

Я меньше говорила и больше слушала. Когда Джейкоб говорил с другими людьми, я склоняла голову и впитывала как можно больше. Пока я тихо сидела в кафе, забирала наши продукты или стирала, я слушала. Поскольку мы все были обучены оставлять тьму в прошлом, я мало что узнала об этом, но я поняла другие вещи.

В какой-то момент Рейчел упомянула лекарства. Когда я впервые пришла в себя, мне давали многие из них. Я не хотела спрашивать при Элизабет, но простой комментарий, который я, возможно, не заметила бы раньше, заставил меня задуматься. Был ли у "Света" препарат, который делал нас более адаптируемыми - более покладистыми? Очевидно, у них было что-то, что убрало мои воспоминания, давая возможность создавать новую форму памяти. Поскольку единственным препаратом, который я регулярно принимала после выписки из больницы, были контрацептивы, я пришла к выводу, что те таблетки подавляли память. Только после того, как я прекратила принимать контрацептивы, и после того, как препарат успел покинуть мой организм, воспоминания вернулись. Если "Свет" мог сделать это, то я предполагала, что возможно все.

С тех пор, как вернулись воспоминания, я постоянно ходила по краю. Хотя я была прилежной, рассказать о моем контроле над рождаемостью было одной из вопиющих ошибок, которые я сделала. К счастью, это произошло с Рейчел. Я говорила себе, что могла оправдать это возрастающим стрессом или, возможно, дружескими чувствами, но независимо от причины, после того, как слова слетели с моих уст, я опасалась худшего и молилась о лучшем.

Я не хотела ничего говорить.

С каждым таким случаем, мой страх и паранойя нарастали.

У меня был план.

Я хотела покинуть "Северное Сияние" с Джейкобом.

Больше, чем месяц тому назад я упоминала о том, что хотела полететь с ним. Тогда я хотела проводить с ним больше времени. Теперь я хотела сбежать. Он никогда не говорил мне, что ходатайствовал перед Комиссией; но, однажды в лаборатории Брат Бенджамин вскользь упомянул об этом.

Мой план состоял в том, чтобы улететь с Джейкобом. Мне было все равно, куда он меня возьмет. Меня не волновало, будет ли это «Фэрбенкс», где он часто пополнял запасы, или другая община. Я уже сделала вывод, что "Восточное Сияние" находилось в Хайленд Хайтс. Не имеет значения, было это "Западное" или "Восточное Сияние", везде, куда бы мы ни отправились, мы будем менее удаленными, чем в Заполярье.

Как только Джейкоб доставит меня в другое место, мой план был прост: я найду телефон и позову на помощь.

Пока проходили дни и ночи, я раздумывала над тем, кому позвонить. Я думала о родителях, Бернарде и Дилане. Независимо от того, как я рассматривала это, Дилан был, наверное, лучшей альтернативой.

Я вспомнила интернет статью, на которую наткнулась, когда исследовала "Свет". Речь шла о женщине, которая утверждала, что её похитила секта.

Даже сегодня это слово вызывало холодный озноб по моей спине.

Женщина на том форуме утверждала, что власти не поверили, что ее удерживали против воли. Они утверждали, что ее история не верна, потому что перед похищением она злоупотребляла наркотиками. Я этого не делала. Я рассчитывала, что моя история будет более правдоподобной. И даже если местные власти не поверят мне, Дилан поверит, и он был детективом. Более того, я не могла дождаться, чтобы сообщить ему, что я жива.

Последнее воспоминание о моей старой жизни было о конце октября прошлого года.

Когда я сидела на службе и слушала проповедь Отца Габриэля, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы улыбаться, кивать и склонять голову. То, что я действительно хотела сделать, так это нахмуриться и спросить, как он мог так поступить со столькими людьми, которые не только были последователями, но и доверяли ему.

С каждой минутой правда становилась яснее. Мне нужно выбраться отсюда!

Глава 7 Сара/Стелла

Было утро, и Джейкоб уже отправился в ангар. Он сказал мне, что направляется к "Западному Сиянию" и не вернется до завтра. Стало быть, необходимость вырваться на свободу росла. После завтрака я вымыла посуду, оставалось еще более часа до того, как мне нужно явиться в лабораторию, и я решила прогуляться. С каждым днем погода становилась все теплее. Хотя я надеялась, что свежий воздух поможет очистить голову, я также стала зависима от изучения и наблюдения за общиной сквозь новую призму.

Каждый мимолетный взгляд на мир вокруг меня открывал новую парадигму. Я больше не видела оживленную общину. Теперь, как журналист-следователь, я видела вещи такими, как они есть. Наша кофейня и магазины были просто складами, разделенными перегородками и заполненными только материалами, которые Комиссия сочла необходимыми. Стены, окружающие общину, больше не служили нашей защитой; они были нашей клеткой, призванной держать нас всех мирно внутри.

Я задавалась вопросом, действительно ли они необходимы. В конце концов, не то, чтобы на краю крайнего Севера у последователей было много вариантов куда идти. Тем не менее стены сделали любое понятие побега невозможным.