Из варяг в Индию

На охоте хан пробыл до 9 октября и через два принял Никифорова. За прошедший месяц хана словно подменили: его тон резко изменился. Он грозно спросил штабс-капитана, по какому праву оренбургский губернатор делает ему заявления, подобные тому, что он слыхал из уст посла? Почему от него требуют отказаться от принадлежащих ему территорий, если искони границей владений России была река Урал? Никифоров отвечал, что губернатор человек близкий к престолу, а потому с его словами хан должен считаться. И добавил, что коли государю будет угодно занять реку Сыр, то русские займут ее и без согласия хана, который должен понимать, что Россия великая держава и если она обрушится на Хиву всей своей мощью, то раздавит ее, как сапог давит слизней на дороге. Посему Хиве много выгоднее будет прилипнуть к России, как мокрая рубаха липнет к телу. Затем он повторил требования уступить России часть побережья на тридцать верст от Каспия в глубь степи, с тем чтобы там была основана гребная флотилия, которая бы пресекла набеги туркменских пиратов на промыслы русских.

Расстались они довольно прохладно и больше не виделись до самого отъезда посла – начался мусульманский пост, во время которого никаких важных дел в Хиве не совершалось.

Напоследок хивинцы собрали киргизских вождей, чтобы они подтвердили в присутствии Никифорова, что подданными русского царя себя не считают. На встрече в одной из комнат ханского дворца присутствовали мехтер и другие ханские сановники. Мехтер заговорил первым, попросив высказаться киргизов: считают ли они себя подданными России и следует ли отдать русским Сырдарью?

– Русские никогда не возьмут Сыра, они подобны старым бабам! Сырдарья слишком далеко от Урала – где им до нее дойти?! – заговорили один за другим киргизы. – Они только и умеют, что разорять наши стойбища. Разве так поступают с подданными?.. Мы мусульмане и никогда не будем подданными христианской империи!

На это Никифоров ответил, обращаясь к мехтеру и другим важным чиновникам ханства и не обращая никакого внимания на киргизов:

– Я прислан великим государем для переговоров с ханом, а вовсе не для того, чтобы выслушивать речи изменников. Их лживые речи легко обличит поручик Айтов, который знает об этих людях и их предках много больше, чем они сами хотели бы помнить!

Айтов показал себя во всем блеске:

– Кто берет на себя от лица всего киргизского народа право отрекаться от подданства России? Ты ли, Джангазы? Но ты родился в России, от отца, который был не только поданным ее, но даже служил императору, достиг звания майора и, совершив преступление, сбежал из Оренбурга! А твой, Сахман-Кул, ближайший родственник Джизак ездил в столицу при императрице Екатерине Великой, чтобы у ее престола повторить верноподданническую присягу киргизского народа, и был облагодетельствован милостями. О Юлмане Тлянчике и говорить нечего: все знают, что отец его был тарханом по пожалованию российских императоров и сам он пользовался покровительством, пока вероломно не поднял возмущение против русских своих легковерных соплеменников, увлек их к Сырдарье. Но недолго ты наслаждался плодами обмана: люди, которых ты увел, скоро образумились и ушли обратно в Россию, проклиная тебя. А ты, Юсуп Сарымов, вероятно, забыл о том, что твой отец предательски оклеветал хана Нурали. Кознями и пронырством он выманил у русского царя ханское звание, а когда убедился, что оно не дает от имени империи грабить и убивать безнаказанно подданных, попытался возмутить племена, а после неудачи бежал, чтобы его не выдали. Ты уже, видимо, забыл, Юсуп, как вместе с ханом Арсун-Газыем ездил в Санкт-Петербург и просил у русского правительства военной помощи, чтобы грабить Хиву?! Слишком долго было бы обнаруживать клятвопреступления каждого из вас. Не могу, однако же, скрыть своего особого презрения к двум из вас: к тебе, Киап-Гали, и товарищу твоему, Джангазы. Перечислять все ваши преступления и вероломства, заставившие вас бежать из России, нет нужды, но вспомните только, что предки ваши властвовали в Хиве, сидя на престоле хана, который теперь вас вызвал на рабское унижение и позорное клятвопреступление, дабы обосновать свои незаконные притязания на земли ваших племен…

Затея с собранием киргизских вождей провалилась, но это не сделало хивинцев сговорчивее. Они согласились лишь на то, чтобы Россия имела в Хиве своего постоянного агента; хан, как узнали русские, дал разрешение на это не в последнюю очередь потому, что агентом должен был стать Айтов, которого он хорошо знал. При этом хан просил разрешить и ему иметь своего агента в Астрахани и Оренбурге, что-бы помогать хивинским купцам, которые часто жаловались на притеснения русской таможни. Что касается всех других пунктов переговоров, то хивинцы пришли к решению не давать Никифорову окончательного ответа, а отправить в Россию, дабы разведать ситуацию, собственное посольство.