Из вечности в лето

Девять долгих лет молодой послушник учения Света ждал с замиранием сердца, когда его позовут в тесную трапезную Избранных и дано ему будет услышать голос истинного Бога, светлого и предвечносущего, обращенный лично к нему и повествующий о непостижимом и неизреченном.

Он отрастил длинные волосы и завил бороду в три косички, отказался от всякой еды, кроме той, что растет в темноте, вроде трюфелей и земляной груши, пил воду из пещерных источников и подолгу смотрел на солнце, пока у него не начинали слезиться воспаленные глаза. Он был нетерпелив и начинал танцевать за час до рассвета, а на закате пел скорбные песни, провожая последние лучи солнца криками боли и страдания. Он смеялся, когда утро встречало его чистым небом, и безутешно рыдал, если дождем; он носил тлеющие угли в руках, спал, стоя на коленях, мочился только по ночам и только на запад, и молчал все время, пока луна шла на убыль. Он громче других восхвалял Изначальный Свет и последнего из Пророков, но Избранные словно не слышали его.

Тогда он испросил разрешение уйти поститься в пустыню, чтобы усмирить гордыню и стать воистину достойнейшим из достойных. С рассвета до глубокой ночи он, не останавливаясь, ходил вслед за солнцем, пока не падал, обессилено, на жесткий песок. Кожа у него стала пахнуть полынью, а волосы – пеплом, на теле под одеждой появилось четыре еврейских буквы и две греческих, а взгляд его стал похож на взгляд умирающего пустынного льва. Но когда он, истощенный и еле живой, приполз обратно в Общину, никто не сказал ему ни слова, никто не позвал его в запретную комнату: ему молча срезали две пряди волос, налили воды в небольшое углубление в камне и положили кусок пресного высушенного на солнце хлеба.

Как только Августин опять смог ходить, он с новыми силами принялся доказывать, что достоин встретиться лицом к лицу с Всепрощающим Богом, чтобы услышать и передать людям слова надежды и ободрения. Он принялся изучать истины, записанные в книгах, что хранились в Общине, он стал задумываться о движении небесных светил, он складывал и перемножал простые числа, пытаясь постичь гармонию мира минуя очевидные признаки хаоса, он трижды переписал все книги Учителя, он распознал умом все логии и мудрые мысли Пророков, но все было напрасно: его усилия оставались незамеченными, и его по-прежнему оставляли за порогом внутренних комнат.