Из зарубежной пушкинианы

Общение с С. А. Соболевским и история «Гузлы» пробудили в Мериме интерес к Пушкину. В письме В. И. Дубенской-Лагренэ он пишет 25 сентября 1848 года: «Он [С. А. Соболевский] мне посоветовал заняться чтением прозы Пушкина». И уже 31 августа 1849 года Мериме пишет С. А. Соболевскому, путешествующему по Испании: «Я нашел в сочинениях Пушкина одно из моих писем к Вам и часть Пушкинского перевода „Гузлы“. Я выразил его памяти признательность тем, что перевел „Пиковую даму“». Впервые перевод Мериме был опубликован в «Revue des Deux Mondes» 15 июля 1849 года. Уже современники отмечали высокое качество перевода Мериме, его верную передачу пушкинской фразы.

Итак, казалось бы, все становится на свое место. Скриб воспользовался сделанным Мериме переводом «Пиковой дамы» и уже в следующем году написал свое либретто.

Но, оказывается, дело обстояло не совсем так.

В книге Феликса Шамбона, биографа Мериме, мы находим интересный эпизод. На обеде у председателя Комиссии по охране культурно-исторических памятников Биксио в присутствии поэта Ламартина, художника Делакруа, композитора Мейербера, драматурга Скриба и других Мериме заговорил о Пушкине. Это было 25 февраля 1849 года. Перевод «Пиковой дамы», сделанный Мериме, еще не был опубликован, но, очевидно, Мериме говорил об этом сюжете, и разговор этот повлиял на Скриба, надоумив его создать свою версию легенды о трех картах. Ламартин сказал, что он читал Пушкина, а Мериме торжественно заявил Ламартину, что Пушкин ни разу не был переведен на французский язык.

Заметим, что в споре с Ламартином Мериме был неправ: Пушкина и ранее переводили на французский язык. Так, Жан Шопен еще в 1826 году перевел «Бахчисарайский фонтан». Поль Жюльвекур в 1843 году издал книгу, содержавшую перевод «Пиковой дамы». Однако качество перевода было низким, и, видимо, ни Мериме, ни Скриб не подозревали о его существовании. Между прочим, А. О. Смирнова в своих записках утверждает, что в 1844 году в Париже Мериме подарил ей свой перевод «Пиковой дамы» Пушкина. На неправдоподобность этого сообщения указывал А. К. Виноградов. Возможно, А. О. Смирнова спутала более поздний перевод Мериме с переводом Жюльвекура.

В 1869 году бельгийский композитор Франц фон Зуппе, автор тридцати одной оперетты, на то же либретто Скриба написал одноактную оперетту «Пиковая дама». От ее партитуры сохранилась только увертюра.

Сегодня об опере Галеви — Скриба и об оперетте Зуппе вспоминают разве что историки музыки. Понадобился гений Чайковского, чтобы вернуть героев «Пиковой дамы» из Карлсбада на родину. Но история этого запутанного «путешествия» варианта пушкинского сюжета сама по себе интересна и поучительна. И распутать ее оказалось не так уж просто. А начало было положено на верхнем этаже старого дома в Карловых Варах, где я случайно прочел в ветхом «Карлсбадском альманахе» статью современника Пушкина о «Пиковой даме» в Карлсбаде.

Пистолеты де Баранта

А теперь перенесемся из гостеприимных Карловых Вар обратно в Париж. Здесь на улице Алезья жил Георгий Михайлович Воронцов-Вельяминов, праправнук Пушкина. Георгий Михайлович родился в 1912 году и прожил в Париже почти всю жизнь. По профессии инженер-строитель, в годы Второй мировой войны он сражался против немцев в рядах французского Сопротивления, был ранен под Дюнкерком. Праправнук Пушкина был страстным пушкинистом, печатал статьи о Пушкине в советских журналах. После войны он несколько раз приезжал к нам в страну, считал ее своей второй родиной, гордился ею. Потомка Пушкина гостеприимно встречали в пушкинских музеях Москвы и Ленинграда, в Михайловском, куда он ездил поклониться могиле своего великого прапрадеда. Я познакомился с Георгием Михайловичем в Париже в апреле 1982 года. Помню, с каким интересом он выслушал мой рассказ об архиве П. Б. Козловского и Я. Н. Толстого, который я разыскал в отделе рукописей Национальной библиотеки. Незадолго до моего приезда в Париж Георгий Михайлович послал в «Вопросы литературы» свою новую работу — исследование о письме Пушкина генералу Толю, предсмертном письме поэта; меня он просил узнать в редакции, скоро ли ее напечатают.