Из жизни двух городов. Париж и Лондон

Такой магазин вызвал бы у лондонца начала восемнадцатого века немало поводов для насмешек. В Лондоне у большинства магазинов были застекленные витрины, а стены самих помещений аккуратно оштукатурены. Еще до Великого пожара парижане, например, Самюель Сорбьер, восхищались изысканной отделкой лондонских магазинов, которые «радуют глаз и привлекают внимание прохожих». Англичане и сами удивлялись, с какой скоростью только что открытые магазины обзаводятся застекленными витринами. «Никогда не было в наших магазинах такого количества росписи и позолоты, таких узорных окон и огромных зеркал, как сейчас», — жаловался Даниэль Дефо в 1726 году. Он, довольно несправедливо, сравнивал лондонские магазины с крикливо одетым французским щеголем. Несмотря на то, что застекленные окна облагались налогом, из-за свободной конкуренции английские стекольные заводы вынуждены были снижать цены, в то время как их коллеги по другую сторону Ла-Манша (такие, например, как корпорация «Сен-Гобен», основанная в 1665 году по распоряжению Людовика XIV), пользовались привилегиями королевской монополии. Лондонские витрины продолжали поражать и восхищать парижан даже в начале девятнадцатого века, не только из-за наличия стекол, но и потому, что на центральных улицах по вечерам их… подсвечивали! Таким образом, магазины могли работать до девяти или половины десятого вечера.

В 1831 году Эдвард Планта свидетельствовал, что в Париже лишь немногие магазины смогли обзавестись «нормальными» витринами.

Риджент-стрит, созданная по проекту королевского архитектора Джона Нэша[51] в 1817–1832 годах, протянулась через Мэрилебоне и сразу стала оживленной транспортной улицей, однако ее главное назначение состояло в другом: быть центром нового торгового квартала. Торговые ряды, расположенные в крытых галереях и выходившие на широкие чистые тротуары, вызвали бы черную зависть у любого парижского фланёра. Сюда, по версии писателя Пирса Игана[52], часто наведывались герои его журнала «Жизнь в Лондоне» — местные щеголи Том, Джерри и Лоджик. Однако попытка Нэша построить настоящий большой торговый центр, «Пассаж Роял-Опера» (1817 г.) окончилась полным провалом. Хотя другие пассажи, например, «Аркады Берлингтон» (1818 г.) пользовались относительной популярностью, Лондон не нуждался в огромных торговых центрах: бутики и модные лавки на Оксфорд-стрит и Риджент-стрит дарили покупателям и фланёрам те же ощущения, но в гораздо бо́льшем масштабе. Лишь с появлением универмагов типа «Самаритэн» (La Samaritaine, 1869 г.) Париж смог обогнать Лондон по количеству зевак, проводящих время за рассматриванием витрин. Так унылое хождение за покупками превратилось в захватывающее действо, став почти искусством. Современные парижане известны своей любовью к разглядыванию витрин («облизыва нию витрин», по их собственному выражению). Однако до середины девятнадцатого века в Париже с трудом можно было найти витрину для разглядывания (кроме, конечно, пассажей, о которых мы только что говорили), да и там смотреть было особо не на что. По мере того, как понятие «купить» перестало ассоциироваться с понятием «выторговать», то есть с ожесточенными спорами по поводу цены товара, совершение покупок постепенно стало процессом более увлекательным и менее драматичным. Конечно, яростные пререкания между продавцом и покупателем доставили бы истинному фланёру немало приятных минут, однако даже он обеими руками приветствовал введение фиксированных цен. Конечно, разница между фланёром и покупателем существенна: flâneur ничего не покупал, его единственной целью было набраться новых впечатлений. Фиксированные цены стали нормальным явлением в Лондоне уже ко времени визита Мерсье в 1780 году. К тому моменту лишь немногие английские аристократы продолжали совершать покупки в долг, — практика, все еще широко распространенная в Париже. В Англии же все предпочитали платить наличными и сразу; в результате процесс покупок завершался весьма быстро, что также понравилось Мерсье. «А в Париже не так, — жалуется он. — Зайдешь в любой магазин, так первым делом пригласят присесть. После обмена приветствиями следует поговорить обо всем на свете, да не забыть расспросить владельца магазина о его семейных делах или порассуждать о делах государственных. И в то же время торговаться, торговаться, торговаться до потери памяти».